"Текст - пирамида намеков"

"Как-то мне посчастливилось на репетиции услышать из уст Ханоха Левина о том, что его текст - пирамида намеков, которые он строит сначала на бумаге, потом вместе с актерами, потом в нашем сознании" - это из книги Златы Зарецкой "Феномен израильского театра" (1997г.) Всю книгу можно почитать на Сайте общества
«Дом Януша Корчака в Иерусалиме»., здесь же - небольшой отрывок о Ханохе Левине, авторе пьесы "Торговцы резиной":

Как то мне посчастливилось на репетиции услышать из уст Ханоха Левина о том, что его текст- пирамида намеков, которые он строит сначала на бумаге, потом вместе с актерами, потом в нашем сознании. Разгадывать намеки, авторскую тайну- этическая цель постмодернистской драматургии.

Именно этой интеллектуальной свободой трактовок она привлекает и не только у нас. В условиях дискредитации идеологических концептов, перепроизводства предметов потребления Левин создает вневременные тексты-игры, используя чужие коды, развенчивая и официозную и массовую культуру, Он творит образы – секреты, чистую видимость, захватывающую скрытым тайным намеком. Его искусство о распаде мира и кризисе мышления. Нигилизм в нем соседствует с цинизмом, смех с сарказмом. Его стилистический эклектизм, искусство вторичности способствует рождению в сознании читателя или зрителя интертекста. Его искусство – это попытка преодолеть катастрофическую разобщенность человека и мира иронией. По жанру его драматические тексты - перформансы, где отсутствие сюжета, смысла компенсируется темпераментом и интеллектом автора. <…> Ханох Левин с 1943-1999 прошел путь от всенародной ненависти до всенародной любви. Он написал 50 пьес, 34 были поставлены, многие им самим. Он кропотливо работал над каждой деталью, поэтому его произведения на сцене воспринимались как совершенные. Ни одна из постановок, сделанных другими, даже очень талантливыми режиссерами не превзошла авторские по уровню подачи и силе воздействия.

Говорят у австрийцев был Кафка, у испанцев Дали, а у израильтян Ханох Левин. (Кстати все они были евреями!) Он сумел поднять высоко планку искусство драматургии и театра в Израиле и перевернуть сложившиеся понятия. Драму он превратил в гротеск, банальную комедию в трагифарс.

Он не льстил израильтянам. Его также можно обвинить в антисемитизме, как близкого ему по поэтике Зощенко в русофобии. Пьесы Левина - электрошоковая психотерапия, больно, но это лечит. Это сюрреализм во имя философского диалога о смысле человеческого бытия. Его ближайший родственник в русской литературе Даниил Хармс. Оба думали о смерти и снимали ужас смехом. Не карнавальным, но инфернальным. Юмором разрушения. После кончины в одной из газет был опубликован его портрет, как бы разрубленный надвое. По лицу писателя проходил черный разлом. Он жил и творил под знаком дихотомии, раздвоенности. Взаимоотношения с этим миром тоже были у него дихотомичными. Он и ненавидел его и боролся с ним. Но одновременно любил. Вероятно, считал, что человечество заслуживает нового потопа во имя отмывания грехов и обновления. В последнем его спектакле расцветает потрясающей волшебной красоты дерево. Древо жизни среди вакханалии смерти. Символ надежды и спасения. Недаром в общественном сознании Израиля существует парадокс тоски по Ханоху Левину-этому жестокому, насмешливому зеркалу грехов человеческих...

....Ибо только после его смерти окончательно стало ясно его пророческое предназначение и как любил он, ненавидя.... Ханох Левин - самый яркий пример из современной израильской драматургии, обращенной к диалогу с мировой культурой во имя совершенствования человека.