Роман Григорьевич был тих и благостен и рассуждал о вечном, кутаясь в бархатный пиджак. Его публика, сделав годовую выручку ближайшим к ДК «Выборгский» цветочным магазинам, стекалась в зал, потрясая букетами.
После каждого спектакля все вскакивали с мест и долго аплодировали стоя. У Театра Романа Виктюка насыщенное расписание жизни - после Петербурга они на полтора месяца попадут в объятия американских поклонников, потом на месяц - израильских. Но лучшие зрители, по его мнению, все равно в Петербурге.
«Петербургская публика не дает упасть в пропасть»
- Вы любите выступать в Петербурге?
- Это самая лучшая публика в мире! В зале эмоциональное меньшинство, которое управляет планетой, не дает ей исчезнуть и упасть в какую-то пропасть непонятную. Петербургская публика - это наш талисман. Все свои премьеры мы привозим сюда. И сейчас, когда нам предстоят гастроли в Америке, нам уже не страшно.
- Вы довольны петербургскими гастролями?
- Я всегда всем доволен. Никогда не было такого, чтобы я жаловался, мучился, страдал и негодовал. Я считаю, что все идет по тому небесному расписанию, которое тебе определено. И, что бы ни происходило, ты должен помнить, что есть страдания, одоление и радость. Радость сама по себе никогда не приходит. И если ты в эту триаду веришь, то тогда тебе жить очень хорошо, потому что ты остаешься ребенком. И становишься похож на своеобразное колесо, которое вертится своей энергией само по себе. Но если человек, который занимается театром, начинает ненавидеть, завидовать, думать о деньгах, карьере - колесо останавливается. Как корабль, который ракушки облепили со всех сторон.
Виктюк станет любовником Верки Сердючки
- Слышала, вы собираетесь сами сыграть в своем спектакле. Что это будет за пьеса?
- Это итальянская пьеса Дарио Фо. Там будут заняты Галкин, Шифрин и Андрюша (Данилко). Шифрин сыграл бы мужа, Данилко - жену, а я - любовника. Но у них столько работы, что я не могу их заарканить на полтора месяца и заставить репетировать. Все жду их троих.
- Вы и Пугачеву собирались заарканить...
- Мы уже много лет об этом мечтаем вместе с ней. Филипп Киркоров только что прилетел в Петербург. Мы с ним встретились, и он мне сказал, что Алла часто говорит, что, когда она перестанет петь, хочет, чтобы мы с ней репетировали. Пьеса уже есть. «Страсти по Родомесхо» Альбери Талая о жизни трех певиц, которые уже на пенсии. Они вспоминают свою жизнь и до сих пор ругаются из-за мужчины, которого не поделили в молодости. Там будут играть еще две великие дамы.
- Но Пугачева и Сердючка - это же попса. Что им делать на театральных подмостках?
- А какое это имеет значение? Наташенька Макарова - первая классическая балерина мира. У меня она занималась совершенно не классическим танцем (Макарова играла в спектакле Виктюка «Двое на качелях»). Она вступила на другую территорию. Но она гений, поэтому ей все доступно. Лена Образцова замечательно у меня играет! Данилко я знаю очень давно и в него верю. А Фима Шифрин учился у меня на эстрадном отделении циркового училища. Это интересная история. Его не приняли ни в один театральный вуз. А я закричал, что беру его немедленно! Он даже ничего не читал. Просто передал мне слова Ширвиндта, сказанные ему: «С таким лицом в русском театре вам делать нечего». И по тому, как он это рассказывал, я понял, что он должен быть в русском театре! И когда я ставил в Театре Вахтангова, куда его не приняли, итальянскую пьесу «Я тебя больше не знаю, милый», Фима играл в ней главную роль. Когда в финале он вышел на поклон, я ему тихо сказал: «Ты победил. Ты доказал, что ты на русской сцене имеешь право быть замечательным артистом». Конечно, он заплакал.
Моим последним спектаклем будет "Травиата"
- Есть спектакли, которые вы боитесь ставить по каким-то мистическим соображениям?
- Когда я уже семь месяцев был у мамочки внутри, она пришла во Львове в оперный театр на «Травиату». Когда зазвучала волшебная музыка этой оперы, я начинал сильно биться и рваться в этот мир. И мама говорит, что мой первый крик - это была нота, с которой начинается опера Верди «Травиата». И поэтому я, когда в первый раз приехал в Италию, первым делом попросил, чтобы меня привезли на могилу Верди. И я ему все это рассказал. На протяжении многих лет я в своих работах использую разные части этой оперы. А «Травиата» должна быть моим последним спектаклем.
- О чем вас чаще всего спрашивают поклонники?
- О смысле жизни и высших материях. Как будто я проповедник. Но я же скромный человек. А они говорят со мной так, будто на моих спектаклях они приобщаются к чему-то святому. И как я должен этому соответствовать! Это ведь невозможно, потому что я только и могу, что всеми силами пытаться удержать в себе тайну. Они хотят услышать от меня то, чего им недостает. А им недостает любви.
«Любовь агонизирует»
- Прочитала рецензию в одной газете: «Виктюк ставит свои спектакли по гомосексуальным канонам».
- Что это такое? То, что я отдаю людям - любовь. Ничего другого. У нас происходит взаимообмен. В конце спектакля они аплодируют не артистам - они аплодируют себе. Тому, что в них есть способность любить. В наш век прагматизма и постмодернизма, когда чувства отодвинуты вглубь, зал в полторы тысячи человек вскакивает и кричит: «Мы способны любить!» Сегодня это подвиг! Потому что сейчас все делают для того, чтобы любовь была редким цветком на земле, чтобы любовь агонизировала. И она действительно агонизирует. А мы занимаемся только тем, что, не стесняясь, пригоршнями бросаем людям нежность и любовь. А они в ответ - нам. Поэтому мы получаем такое количество цветов, нежности, поцелуев!
- Некоторые ваши постановки называют аморальными. Например, пьесу Эдварда Олби «Коза, или Кто такая Сильвия?» о любви мужчины к: козе.
- Бог благословляет это все! А мир ценит банальность и пошлость. Поэтому ты должен жить в противовес. И только если твой огонек виден, ощутим, то не имеет значения, что происходит вокруг. И люди вокруг тебя становятся частью твоего света, а твой театр - семьей, в которой много огоньков: у кого слабенький, у кого сильный, у кого факел. А кто-то приносит свою свечку или спичку и говорит: «Зажгите, зажгите, помогите». И держит горящую спичечку, как на концерте. Открытого человека легко полюбить. И открытого человека очень легко распять. И те, кто не умеет любить, придумывают массу вещей, начиная со всех глупостей, которые только им доступны. Они могут все что угодно придумать. Это не имеет никакого значения.
Язык тела
- Ваши актеры на сцене в выражении чувств не стесняются.
- Физическая форма выражения любви очень важна. Ведь то, чего нельзя выразить словами, можно выразить телом. Тело - это то, что не всем доступно. И когда люди умеют говорить телом, кричать телом: «Я люблю!» - это величайшая редкость. Мои актеры, к счастью, умеют, я им завидую. Такой Дима Бозин. Много лет назад он показывал вместе со студентами пародию на «Служанок». На сцене вдруг показалась нога, и великая балерина Наташа Макарова сразу же закричала: «Если такая нога у человека - это талант! Дай мне слово, что он всю жизнь будет вместе с тобой». Я дал ей слово. Подошел к Диме и сказал: «Завтра утром в 11 в Театре Моссовета репетиция». Он не спросил: «Главная роль? Второстепенная? Сколько дадите?» Он просто сказал: «Я буду завтра ровно в 11».
- Как ваши актеры-мужчины вживались в женские образы?
- Это талант, воображение, это та подвижная природа, которая может войти как в женскую структуру, так и в мужскую. Это совершенно другая актерская подготовка, совершенно другая мировоззренческая позиция. Мы от природы бисексуальны, андрогинны, но мы это скрываем. Я считаю, что мои артисты - это другая природа артистов вообще.
- Вы сказали, что культура - зеркало, отражающее неудавшийся диалог Бога и людей.
- Это романтизм, который сегодня никому не нужен. Может быть, я последний романтик. Если в театре исчезают магия, нерв, чувства, безумие, любовь и нежность - этот театр превращается, не знаю даже во что. Ну, то есть в то, что мы сегодня и видим в большинстве театров. Сплошь и рядом фальшь, цинизм и ирония. Это величайшая трагедия сегодняшнего времени.
- Вас не раздражает, что есть те, кто ходит на ваши спектакли только из-за вашей скандальности?
- Пусть ходят. Если от этого они придут к ощущению красоты, получат нечто высокое, для меня это было бы счастьем. Надо очень медленно вытаскивать людей из тьмы к свету.
Ольга Горшкова
Фото Вячеслава Архипова
22.11.2006г.
