В конце мая к нам в Чикаго снова приезжал Михаил Козаков, выдающийся российский актер, драматург и сценарист, режиссер, успешно работающий в театре и кинематографе. Мы снова пошли на его концерт, и снова попали в особый театр – театр поэзии. Михаил Козаков блестяще читает стихи – не просто с полной эмоциональной отдачей, а с глубоким пониманием их смысла, подчеркивая своеобразие и неповторимость каждого любимого им автора. В его исполнении передается особое образное построение и насыщенность поэзии, и у слушателей возникает близкое к сценическому и театральному видение того, что спрятано за каждой поэтической фразой и метафорой.
Первое отделение концерта было посвящено поэзии Давида Самойлова. Были исполнены многие его лирические стихи, прозвучал настоящий моноспектакль по его интереснейшей поэме «Сон о Ганнибале», посвященной прадеду А.С.Пушкина и, конечно же, самому великому поэту. Михаил Казаков рассказал о своей личной дружбе (с конца 60-х годов) и контактах с Давидом Самойловым, замечательным поэтом прошлого столетия. Рассказал о предыстории создания Самойловым этой поэмы, связанной с тем, что поэт долгие годы жил в Пярну (русское название Пернов), куда в свое время был поселен Ганнибал. Козаков считает Самойлова по фактуре, характеру стиха и уровню поэтического мышления единственным настоящим «пушкиньянцем» в русской поэзии нашего времени. И не случайно в связи с этим возникла и тема отмечаемого в эти дни знаменательного юбилея – 210-летия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина.
Во втором отделении концерта исполнялись – назовем их так – маленькие спектакли по произведениям Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, Иосифа Бродского. И, конечно же, как и в прошлый раз, снова звучал Александр Пушкин.
В дни пребывания Михаила Казакова в Чикаго по уже установившейся традиции он охотно согласился дать интервью газете «Реклама».
- Мы придем на ваш нынешний концерт накануне предстоящего юбилея Пушкина. Его произведения вы исполняете постоянно в ваших программах?
- Да, конечно. Я не понимаю, как можно в повседневной жизни иногда (случается такое) его забывать, переставать читать, думать о написанном Пушкиным, о его образах, о том, о чем он пишет: о душе, о плотском, о равенстве, о друзьях, об одиночестве... Не искать у него ответы на кардинальные вопросы жизни, смерти, Бога, политики, пути страны, характеров, менталитета и так далее... Для России сегодня это особенно странно. Конечно, будет, наверное, юбилей, концерт, но все это – одноразовое мероприятие. Вопрос в постоянном изучении такого классика как Пушкин. Например, когда я сегодня читаю «Медного всадника», добавляется какой-то новый подход за эти годы, может быть, больше трагизма при внешней сухости, внешней сдержанности… А в его лирических стихотворениях, например, в «Дар напрасный, дар случайный...» нахожу новые интонации, новые размышления, новую символику. В пушкинских стихах слышны его живые страдания, его живой голос.
А он ведь невыездной был, даже в Китай с миссией не пустили. Не перестаю удивляться: читаю его, читаю, начитаться не могу, и все время открываю новое, новое и новое... Видишь: и это раньше пропустил, и это... И не только стихи, и статьи его, размышления; поражаешься, как все это можно было создать в тридцать лет... Пушкин – это гений всерьез, настоящий гений. К сожалению, его творчество не переведено как следует на английский. Но это уже другая проблема.
- Давайте, уважаемый Михаил, вернемся непосредственно к вашему творчеству. Что произошло в вашей жизни за последние два года? Что было сделано, что осуществлено из ваших всегда насыщенных творческих планов?
- К сожалению, этот рассказ я начну с того, что не удалось сделать. С грустью должен отметить, что многое из плохого в России, о чем мы упоминали в разговоре с вами два года назад, остается и сегодня в неизменном качестве. Вот пример. Многие видели мой многосерийный фильм «Очарование зла», он есть на DVD, прошел во многих странах. Но в России на основной телевизионный экран его не выпускают уже три года. Мне ко всему этому не привыкать: лежали долго и «Покровские ворота». Но сегодня Россия – как бы свободная страна (подчеркиваю: как бы), и там вот такая ситуация. А ответа, почему фильм не показывают, я не могу получить. На уровне секретарши сейчас в России достучаться до начальства труднее, чем при большевиках. А когда все-таки удалось пробраться и спросить, ответили так: это наша продукция, мы сами ее купили, и мы решаем, давать ее в эфир или не давать.
Но это еще только полбеды. Серьезную травму я получил позже. По нашей вместе с Марком Розовским заявке нам был заказан, и я должен был снимать восьмисерийный фильм о гибели Соломона Михоэлса. Мы с Розовским написали сценарий, и этот сериал буквально за двадцать дней до назначенного запуска был вычеркнут из плана. Это весьма грустно, потому что к этой работе я долго готовился. Это не просто работа о гениальном еврейском актере, это отрывок истории страны, осмысление ее, это должен быть художественный фильм. И о том, как Михоэлс во время войны ездил в Америку собирать деньги, и как его втягивали в политику по другим, менее благородным линиям… И о том, как требовали, чтобы в его театре был только советский репертуар, а он хотел ставить пьесы еврейских писателей. Когда он вслух сказал, зная, что это услышат наверху: «Ни одна сволочь не заставит меня предавать свой народ», тогда вождь и решил его уничтожить… Потом пошло все то, что мы знаем: процессы, «дело врачей» и прочее. Мы безуспешно пытались получить у заказчиков хоть какое-то объяснение. Дошла до нас только одна брошенная кем-то из руководства канала фраза: «Не может быть такое, чтобы восемь вечеров в главной роли были одни евреи на экране».
Третье мое огорчение за это время заключалось в том, что наступил кризис, и он отразился и на театре. Я готовил в Театре им. Станиславского спектакль «Метеор» по Дюрренматту, но вскоре оказалось, что у государственного театра нет денег на эту постановку, чтобы ее выпустить, сделать декорации и т.д. Такие вот – назовем их – удары, полученные за это время, что мы с вами не виделись, вовсе не улучшают настроения. А впереди мало что будет запускаться. Например, я снялся за это время в трех маленьких ролях. Одна картина вышла, потому что режиссеру удалось закончить ее. А две другие по сей день лежат уже год. Не хватает денег, чтобы довести все до конца: кризис...
Но тем не менее надо жить и работать, и я стараюсь держаться. Остается все-таки работать в антрепризе, где можно найти иногда деньги. Или в других городах. За это время я поставил четыре спектакля. Первый – это «Чайка» Чехова в Тбилиси в переводе на грузинский, одну из ролей там играет моя дочь Манана. Спектакль пользуется большим успехом в сегодняшней Грузии: идет уже третий сезон. Потом я поставил комедию, очень смешную, не глупую и не пошлую, с забавным сюжетом, с любовью, с яркими характерами, которую написала молодая актриса Инна Милорадова. Пьеса называется «Любовь по системе Станиславского». Потом я вернулся к очень хорошей пьесе, в которой я когда-то играл и поставил Ноэля Кауарда «Цветок смеющийся», мою роль там сегодня играет Ефим Шифрин. Ну и осуществил то, что обещал два года назад: снова вернулся к Иосифу Бродскому и поставил по его стихам новое литературно-музыкальное представление «Ниоткуда с любовью». Вернулся также к Тютчеву и сделал по его поэзии тоже новую программу вместе с оркестром «Эрмитаж» и его руководителем Алексеем Уткиным. Записал ряд новых дисков. Активно готовлюсь к антрепризе, где уже играю (не ставлю) в пьесе немецкого драматурга Шмидта «Отель меж двух миров». Идут репетиции. Очень много гастролирую. Езжу по России, бываю в Германии, в Израиле, у вас вот в Америке, – у меня сейчас восемь программ.
- Чувствуете ли вы какие-то перемены за это время в восприятии того, что вы исполняете, в настроении аудитории в России и в других странах?
- Год назад, например, было лучше. Я читал в огромном зале филармонии в Петербурге, в зале Чайковского в Москве, в Политехническом... Много приглашали в разные российские города. Сейчас тоже выступаю, но значительно меньше. Потому что тот интеллигентный зритель, который мой, совсем мало зарабатывает, и ему надо считать деньги. Но восприятие всегда прекрасное и в России, и за рубежом. В Америке мои концерты сейчас проходят в абсолютно полных залах, я чувствую публику, чувствую ее понимание и расположение. Мне кажется, что публике (особенно у нас в России) сегодня надоели многие идиотские сериалы, и она потянулась снова к чему-то первородному и настоящему, скажем так.
- Спасибо вам, Михаил, за этот разговор и за прекрасный концерт! Всегда рады видеть вас в нашем городе! Приезжайте почаще!
