«Может быть я последний романтик»

Роман Григорьевич был тих и благостен и рассуждал о вечном, кутаясь в бархатный пиджак. Его публика, сделав годовую выручку ближайшим к ДК «Выборгский» цветочным магазинам, стекалась в зал, потрясая букетами.

     После каждого спектакля все вскакивали с мест и долго аплодировали стоя. У Театра Романа Виктюка насыщенное расписание жизни - после Петербурга они на полтора месяца попадут в объятия американских поклонников, потом на месяц - израильских. Но лучшие зрители, по его мнению, все равно в Петербурге. 

     «Петербургская публика не дает упасть в пропасть» 

- Вы любите выступать в Петербурге?

- Это самая лучшая публика в мире! В зале эмоциональное меньшинство, которое управляет планетой, не дает ей исчезнуть и упасть в какую-то пропасть непонятную. Петербургская публика - это наш талисман. Все свои премьеры мы привозим сюда. И сейчас, когда нам предстоят гастроли в Америке, нам уже не страшно.

- Вы довольны петербургскими гастролями?

- Я всегда всем доволен. Никогда не было такого, чтобы я жаловался, мучился, страдал и негодовал. Я считаю, что все идет по тому небесному расписанию, которое тебе определено. И, что бы ни происходило, ты должен помнить, что есть страдания, одоление и радость. Радость сама по себе никогда не приходит. И если ты в эту триаду веришь, то тогда тебе жить очень хорошо, потому что ты остаешься ребенком. И становишься похож на своеобразное колесо, которое вертится своей энергией само по себе. Но если человек, который занимается театром, начинает ненавидеть, завидовать, думать о деньгах, карьере - колесо останавливается. Как корабль, который ракушки облепили со всех сторон.

Виктюк станет любовником Верки Сердючки

- Слышала, вы собираетесь сами сыграть в своем спектакле. Что это будет за пьеса?

- Это итальянская пьеса Дарио Фо. Там будут заняты Галкин, Шифрин и Андрюша (Данилко). Шифрин сыграл бы мужа, Данилко - жену, а я - любовника. Но у них столько работы, что я не могу их заарканить на полтора месяца и заставить репетировать. Все жду их троих.

- Вы и Пугачеву собирались заарканить...

- Мы уже много лет об этом мечтаем вместе с ней. Филипп Киркоров только что прилетел в Петербург. Мы с ним встретились, и он мне сказал, что Алла часто говорит, что, когда она перестанет петь, хочет, чтобы мы с ней репетировали. Пьеса уже есть. «Страсти по Родомесхо» Альбери Талая о жизни трех певиц, которые уже на пенсии. Они вспоминают свою жизнь и до сих пор ругаются из-за мужчины, которого не поделили в молодости. Там будут играть еще две великие дамы.

- Но Пугачева и Сердючка - это же попса. Что им делать на театральных подмостках?

- А какое это имеет значение? Наташенька Макарова - первая классическая балерина мира. У меня она занималась совершенно не классическим танцем (Макарова играла в спектакле Виктюка «Двое на качелях»). Она вступила на другую территорию. Но она гений, поэтому ей все доступно. Лена Образцова замечательно у меня играет! Данилко я знаю очень давно и в него верю. А Фима Шифрин учился у меня на эстрадном отделении циркового училища. Это интересная история. Его не приняли ни в один театральный вуз. А я закричал, что беру его немедленно! Он даже ничего не читал. Просто передал мне слова Ширвиндта, сказанные ему: «С таким лицом в русском театре вам делать нечего». И по тому, как он это рассказывал, я понял, что он должен быть в русском театре! И когда я ставил в Театре Вахтангова, куда его не приняли, итальянскую пьесу «Я тебя больше не знаю, милый», Фима играл в ней главную роль. Когда в финале он вышел на поклон, я ему тихо сказал: «Ты победил. Ты доказал, что ты на русской сцене имеешь право быть замечательным артистом». Конечно, он заплакал.

Моим последним спектаклем будет "Травиата"

- Есть спектакли, которые вы боитесь ставить по каким-то мистическим соображениям?

- Когда я уже семь месяцев был у мамочки внутри, она пришла во Львове в оперный театр на «Травиату». Когда зазвучала волшебная музыка этой оперы, я начинал сильно биться и рваться в этот мир. И мама говорит, что мой первый крик - это была нота, с которой начинается опера Верди «Травиата». И поэтому я, когда в первый раз приехал в Италию, первым делом попросил, чтобы меня привезли на могилу Верди. И я ему все это рассказал. На протяжении многих лет я в своих работах использую разные части этой оперы. А «Травиата» должна быть моим последним спектаклем.

- О чем вас чаще всего спрашивают поклонники?

- О смысле жизни и высших материях. Как будто я проповедник. Но я же скромный человек. А они говорят со мной так, будто на моих спектаклях они приобщаются к чему-то святому. И как я должен этому соответствовать! Это ведь невозможно, потому что я только и могу, что всеми силами пытаться удержать в себе тайну. Они хотят услышать от меня то, чего им недостает. А им недостает любви.

«Любовь агонизирует»

- Прочитала рецензию в одной газете: «Виктюк ставит свои спектакли по гомосексуальным канонам».

- Что это такое? То, что я отдаю людям - любовь. Ничего другого. У нас происходит взаимообмен. В конце спектакля они аплодируют не артистам - они аплодируют себе. Тому, что в них есть способность любить. В наш век прагматизма и постмодернизма, когда чувства отодвинуты вглубь, зал в полторы тысячи человек вскакивает и кричит: «Мы способны любить!» Сегодня это подвиг! Потому что сейчас все делают для того, чтобы любовь была редким цветком на земле, чтобы любовь агонизировала. И она действительно агонизирует. А мы занимаемся только тем, что, не стесняясь, пригоршнями бросаем людям нежность и любовь. А они в ответ - нам. Поэтому мы получаем такое количество цветов, нежности, поцелуев!

- Некоторые ваши постановки называют аморальными. Например, пьесу Эдварда Олби «Коза, или Кто такая Сильвия?» о любви мужчины к: козе.

- Бог благословляет это все! А мир ценит банальность и пошлость. Поэтому ты должен жить в противовес. И только если твой огонек виден, ощутим, то не имеет значения, что происходит вокруг. И люди вокруг тебя становятся частью твоего света, а твой театр - семьей, в которой много огоньков: у кого слабенький, у кого сильный, у кого факел. А кто-то приносит свою свечку или спичку и говорит: «Зажгите, зажгите, помогите». И держит горящую спичечку, как на концерте. Открытого человека легко полюбить. И открытого человека очень легко распять. И те, кто не умеет любить, придумывают массу вещей, начиная со всех глупостей, которые только им доступны. Они могут все что угодно придумать. Это не имеет никакого значения.

Язык тела

- Ваши актеры на сцене в выражении чувств не стесняются.

- Физическая форма выражения любви очень важна. Ведь то, чего нельзя выразить словами, можно выразить телом. Тело - это то, что не всем доступно. И когда люди умеют говорить телом, кричать телом: «Я люблю!» - это величайшая редкость. Мои актеры, к счастью, умеют, я им завидую. Такой Дима Бозин. Много лет назад он показывал вместе со студентами пародию на «Служанок». На сцене вдруг показалась нога, и великая балерина Наташа Макарова сразу же закричала: «Если такая нога у человека - это талант! Дай мне слово, что он всю жизнь будет вместе с тобой». Я дал ей слово. Подошел к Диме и сказал: «Завтра утром в 11 в Театре Моссовета репетиция». Он не спросил: «Главная роль? Второстепенная? Сколько дадите?» Он просто сказал: «Я буду завтра ровно в 11».

- Как ваши актеры-мужчины вживались в женские образы?

- Это талант, воображение, это та подвижная природа, которая может войти как в женскую структуру, так и в мужскую. Это совершенно другая актерская подготовка, совершенно другая мировоззренческая позиция. Мы от природы бисексуальны, андрогинны, но мы это скрываем. Я считаю, что мои артисты - это другая природа артистов вообще.

- Вы сказали, что культура - зеркало, отражающее неудавшийся диалог Бога и людей.

- Это романтизм, который сегодня никому не нужен. Может быть, я последний романтик. Если в театре исчезают магия, нерв, чувства, безумие, любовь и нежность - этот театр превращается, не знаю даже во что. Ну, то есть в то, что мы сегодня и видим в большинстве театров. Сплошь и рядом фальшь, цинизм и ирония. Это величайшая трагедия сегодняшнего времени.

- Вас не раздражает, что есть те, кто ходит на ваши спектакли только из-за вашей скандальности?

- Пусть ходят. Если от этого они придут к ощущению красоты, получат нечто высокое, для меня это было бы счастьем. Надо очень медленно вытаскивать людей из тьмы к свету.

Ольга Горшкова

Фото Вячеслава Архипова

22.11.2006г.

МК в Питере 

Ян Арлазоров: «Слава выгнала меня из дома»

Он первым сделал зрителей участниками представления. Многие его фразы давно ушли в народ. Визитная карточка артиста – образ «мужика»: самоуверенного, порой нагловатого, простого, как три копейки.


– Ян Майорович Арлазоров – звучит красиво. Многие даже считают, что это псевдоним...
– Нет, не псевдоним. Ян – мое настоящее имя, моего отца зовут Майор, а Арлазорова – фамилия моей матери.

– Ваши родители имеют отношение к сцене?
– Нет. Моя мама по профессии хирург. Она была удивительно красивой женщиной. Наверное, для каждого человека его мама – самая-самая, но моя действительно была самой-самой… К сожалению, ее уже нет. У них с папой была необыкновенная любовь. Папа мальчишкой ушел на фронт, прошел всю войну десантником. Он очень мужественный, несгибаемый человек, удивительно честный и порядочный. После войны папа стал адвокатом. Все, что есть во мне хорошего, – от моих родителей. Мой младший брат, я старше его на 9 лет – кандидат математических наук. Брата я всегда очень любил и люблю, хотя по характеру мы очень разные.

– А какой у вас характер? Что вам в нем нравится, а что не очень?
– Разный, в чем-то, может, даже противоречивый. Мне нравится делать для людей то, что они сами не могут себе позволить. Но не всегда удается соблюдать заповедь – сделай добро и забудь о нем. Я все время жду, что люди добро оценят, это моя плохая черта. Я не врущий, не предающий – это хорошие черты. Не завидую тем, кто построил дома на Рублевке и купил остров в Карибском море.

– Когда я читала ваши интервью, у меня сложилось впечатление, что вы все время от кого-то защищаетесь. От кого?
– Это не впечатление, это действительно так. Человек обороняется, когда ему есть что охранять. Я защищаюсь от воров, которые крадут то, что я придумал, изобрел. Мои сценические приемы сейчас используют повсеместно, причем делают это бездарно, не продвигая их ни капельки вперед.

Театр – это ерунда!

– Актером вы когда захотели стать?
– Родился я на Пречистенке и ходил в школу, где был первый в Москве школьный театр. У меня была замечательная учительница, которая позволяла мне делать все, чтобы самовыразиться. Я уже тогда мечтал стать актером. Но родители не верили, что из меня может получиться артист. Я был замкнутым и застенчивым ребенком, к тому же очень толстым. Папа-десантник и мама-хирург все время бились над моим физическим усовершенствованием, записывали в разные секции. Помню, устроили в секцию борьбы. Я пропускал всех вперед, мочил плавки в душе и шел есть пирожки по 9 копеек. Когда родители спросили тренера: «Почему он такой же толстый?», тренер ответил: «Так он у нас ни разу не был!» Потом я стал постарше и понял, что в театральный институт надо поступать в другой форме. Стал плавать, доплавался даже до кандидата в мастера спорта, занимался теннисом.
При поступлении в Шукинское училище меня взяли сразу на 3-й тур, без всякого блата. Но актером я стал не потому, что любил театр. Его я никогда не любил и не люблю, считаю, что по мастерству, по энергетике эстрада гораздо выше театра. Раньше на ней были великие артисты, Аркадия Райкина я считал просто богом. Вообще, по сравнению с эстрадой театр – просто ерунда!

– Тем не менее вы проработали в Театре им Моссовета 30 лет. А как вы попали на эстраду?
– Я делал в театре пародии, и меня пригласили выступить на «Антиюбилее Плятта» в ВТО. На том вечере меня и заметил Утесов. Он сказал: «Вы золотой мальчик, позвоните мне». Звонить я не стал, да и телефона его у меня не было. Через какое-то время он позвонил сам, и я пришел к нему домой. Для меня это был урок интеллигентности на всю жизнь. Он ни разу не показал мне, что он – Утесов, а я какой-то мальчик. Это такой уровень артиста, когда для самоутверждения не нужны охранники и «мерседесы». Я показал ему несколько пародий, а он смотрел на меня как ученик на учителя. Леонид Осипович и отправил меня на конкурс артистов эстрады, где председателем жюри был Аркадий Райкин. Он сказал: «Райкин неподкупный. Ты пройдешь, если чего-то стоишь». На этом конкурсе я стал лауреатом, для эстрадных артистов это было высшее звание.

– А как родились ваши фирменные приемы?
– Делать смешной монолог с репризами, стоя у микрофона, мне было неинтересно. Вот я и решил создать действие: стал выходить в зал, общаться со зрителем. Сначала это был образ «проводницы», который я придумал еще лет за 10 до Андрея Данилко. Потом появился «мужик». Каждый раз я выхожу на сцену как каратист на бой с завязанными глазами. Здесь интересен именно момент непредсказуемости от соприкосновения со зрителем. Импровизировать и держать внимание, например, 2000-го зала – это стоит огромных сил, напряжение колоссальное, рубашка всегда мокрая.. Конечно, люди относятся к тому, что я делаю, по-разному. Я ни на кого не обижаюсь, и негативная оценка никак не задевает мое самолюбие.

Слава выгнала из дома

– Когда вы почувствовали, что стали знаменитым?
– Знаменитым я проснулся после того, как меня сняли в «Утренней почте». Я показывал «проводницу», в шутку дал свой домашний телефон и сказал, что можно прямо сейчас звонить и заказывать песни. На самом деле программа шла в записи. Но зрители поверили, что это прямой эфир, начались звонки со всех концов страны. Мне пришлось просто сбежать из дома.
А вообще, к славе я отношусь очень спокойно. Да, это льстит. Но ни слава, ни деньги никогда не смогут изменить нормального человека. Я не публичный человек, почти нигде не бываю. И приятно мне не то, что меня узнают, а то, что меня действительно любят.

– Вы когда-нибудь пользовались своей славой?
– В этом смысле я человек абсолютно бездарный. Не умею знакомиться с нужными людьми, дружить с ними, пользоваться этими знакомствами. Думаю, что это и не нужно. Хотя если бы умел делать это, то у меня бы все было.

– Признаться, вы не производите впечатление человека, которому чего-то не хватает. Разве у вас чего-то нет?
– У меня нет хорошей дачи, нет хорошей квартиры, нет больших денег, которые я мог бы куда-то вложить. Был момент, когда у меня появилось очень много денег, но почти все «съел» дефолт. Это очень обидно, ведь я их не своровал, а заработал. Ездил с гастролями по Сибири, по БАМу, иногда в день было по 5–6 перелетов.
У меня нет никаких атрибутов звезды. Даже шофера не имею, потому что мне неудобно, когда меня кто-то ждет. Вообще, я считаю, что звезда должна быть звездой на сцене, надо светить там, а не «светиться» за счет часов «Картье», лимузина и группы поддержки «наверху».

– На «Авторадио» вы когда-то вели весьма популярную передачу. Почему ее закрыли?
– Программа называлась «Арлазорро», это была действительно суперпередача. Рейтинг «Авторадио» за 2 месяца взлетел с 14-го на 4-е место. Я соединял людей в прямом эфире, и они помогали друг другу. Это своего рода национальная идея, такие качества есть только у россиян. Был случай, когда позвонил человек, который лежал в больнице без рук и без ног. К нему никто не приходил, после звонка к нему повалили люди. Много и забавных случаев было. Например, звонит мужик и говорит: «Я заслушался вашей передачей и разбил фару, я на таком-то шоссе». Так ему сразу же привезли и подарили фару от «БМВ»! Для ансамбля Бабкиной многие инструменты привезли люди после передачи, она меня благодарит до сих пор. Это было настоящее шоу, но почему-то его закрыли. Видимо, у кого-то на это были причины.

Пишите мне, девчонки

– Вы не раз говорили, что у вас нет друзей…
– Сейчас есть понятия «банк», «кредит», «партнер», а понятия «друг», мне кажется, больше нет. Раньше были люди, которые могли спасти друга ценой собственной жизни. Я воспитан своим отцом, поэтому знаю, о чем говорю. И я привык приходить на помощь, не думая о себе, готов отдать последнюю рубашку. Но сейчас редко встретишь людей, которые готовы поступить так же. Конечно, у меня есть приятные знакомые, с которыми я общаюсь. Но чтобы ко мне приходили, чтобы я принимал гостей – такого тоже нет.

– Ну а личная жизнь?
– Я был женат один раз, есть дочь Алена. Женился на своей первой любви, мы познакомились в институте. Можно сказать, я даже толком не учился, а только любил. Это сказывалось и на учебе, и на здоровье. Чтобы быть достойным своей любви, я занимался плаванием, качался штангой…

– Сейчас вы один. Стали убежденным холостяком?
– Нет. Просто для меня пример настоящей женщины и жены – это моя мама. Сейчас таких женщин нет. Встречаешь женщину – и ей сразу надо купить «лексус» и квартиру, потом яхту и остров. Жениться на одной, а спать с другими я не могу, я однолюб. Любовь – это б-жье чувство, оно переворачивает человека. Никто не знает, когда оно придет.

– А какие женщины вам нравятся?
– Сексуальные. Причем сексуальная женщина или нет, я определяю сразу на 100% и никогда не ошибаюсь. Описать это трудно. Если бы сейчас здесь были 10 женщин, я бы показал, какие из них мне нравятся. Но это не тема для разговора…

– Тема, тема!
- Тема? Ну тогда откройте у себя в газете рубрику «Служба знакомств для Яна Арлазорова», и пусть мне девчонки пишут. А потом поговорим.

Ненавижу подарки!

– Как вы отдыхаете, как проводите свободное время?
– Дома сижу. За границу ездить не люблю, лучше Подмосковья ничего нет. Отдыхать я не умею, потому что постоянно думаю, что еще можно сделать нового на сцене. А вообще я очень ленивый, больше всего люблю спать.
Книги читаю в основном философские, не художественные. Музыка нравится разная: классическая – Баха люблю, слушаю джаз, итальянцев и шансон.
Люблю животных, у меня есть американский кокер-спаниель Ришар, его мне подарили на юбилей 9 лет назад. Ришар – удивительный человек, очень скучаю по нему. Правда, сейчас он живет у моего директора, а я его только навещаю. Сам не справляюсь, поскольку часто уезжаю на гастроли.

– Не так давно у вас был день рождения. Как отметили?
– Сходили в ресторан небольшой компанией. Не люблю отмечать свои дни рождения, тосты терпеть не могу. В самом начале я сам сказал, какой я замечательный, талантливый и неповторимый, сам выпил за это. А потом предложил всем нормально пообедать. Подарки ненавижу, не беру вообще. Когда мне что-то дарят, чувствую себя ужасно неловко.

– А мечта у вас какая-нибудь есть?
– Никакой особой мечты у меня нет. Мечтаю подольше остаться в форме и сохранить ко всему интерес – к жизни, к своей профессии, к женщинам…

Досье
Родился: 26 августа 1947 года в г. Москве
Образование: Театральное училище им. Б.В. Щукина
Карьера: работал в Центральном детском театре, Театре им. Евг. Вахтангова, Театре им. Моссовета. Снимался в фильмах: «Хроника ночи» (1973), «Карнавальная ночь-2» (1996)
Звания и награды: лауреат конкурса артистов эстрады, заслуженный артист России
Семейное положение: разведен
Предпочтения:
Блюдо: гречневая каша с грибами
Напиток: вода
Одежда: простая
Машина: новая
Книга: старая

41-й номер газеты «Антенна - Телесемь»
06-10-2006г.

Ефим ШИФРИН: "Мой отец - скромный бухгалтер из белорусского городка Орша - был польским шпионом"

Вне сцены Ефим Шифрин, в марте отметивший 50-летие, подчеркнуто респектабелен: читает в подлиннике Диккенса и Стивенсона, первым из российских артистов завел собственную страничку в интернете, кочуя по городам и весям, не расстается с ноутбуком, а еще пишет изысканную прозу, потрясая читателей наблюдательностью и стилем... Вечерами же он скукоживается, сворачивает натренированные плечи, надевает широко узнаваемую маску и идет смешить разношерстную публику.

...Много лет назад, посмотрев его первый концерт, мама потрясенно спросила: "Фима, как ты сумел запомнить столько глупостей?". Наивная, ослепленная родительской любовью, она даже не подозревала, что проблема в другом: ее разумный и талантливый сын многое хотел бы забыть, вычеркнуть из памяти, да не смог. Просто в детстве его заморозили 42-градусные магаданские холода, а повзрослев, он так и не смог оттаять.

Застенчивый мальчик из патриархальной еврейской семьи, у которого дома говорили на идиш, терялся перед хулиганами-второгодниками, с которыми ходил в школу продленного дня. Он мучительно стеснялся своей хилости, дурацких круглых очков со сложными стеклами и считал себя не просто некрасивым - уродом. (Это отсюда паясничанье и обезьяньи ужимки). Дошло до того, что когда Ефима принимали в комсомол, одноклассник всерьез доказывал, что этого делать никак нельзя: "Он кривляется!".

Что ж, люди по-разному зализывают раны, наносимые жизнью и окружением. Отец артиста находил утешение и надежду в молитвах, мать и брат, получивший два консерваторских образования, - в музыке, Ефим - в смехе. Не случайно же свой первый, еще школьный театр миниатюр будущий артист назвал: "Не рыдай!". Когда очень хотелось плакать, Шифрин веселился - из вредности, из чувства протеста, которое в конце концов и вынесло его в Москву, в эстрадно-цирковое училище.

Какая насмешка судьбы! Ему, человеку, который на уроках физкультуры стеснялся раздеться, учиться пришлось в окружении акробатов в трусах и майках, но именно там Ефим встретил Романа Виктюка, который, по его словам, из любого полена мог сделать артиста. Режиссер стал ему учителем, другом и музой, однако решения принимались тогда - на всех уровнях! - всесильными чиновниками.

Это сегодня, если верить газетам, гонорар Шифрина за концерт составляет 10 тысяч долларов, но шел он к звездам, как и положено, через тернии. Выступать приходилось на фабриках и заводах, в пекарнях и жэках, таксопарках и ПТУ, трамвайных депо и почтовых отделениях... Актер привык, что в зале у него часто сидели нетрезвые люди, и с грустной иронией вспоминал, как на хлебозаводе их концертную бригаду угощали побочным продуктом производства - бражкой, от которой пучило живот. Восемь лет его вырезали из всех телевизионных программ, а более благополучные коллеги по цеху, увенчанные лаврами и званиями, не упускали возможности воткнуть шпильку. И все-таки, даже когда Роман Карцев, отвечая на анкету "Собеседника", съязвил: "Любимая актриса? Шифрин", Ефим собрал волю в кулак и... рассмеялся...

Не секрет, что сокровенный источник юмора не радость, а горе: не зря у великих комиков такие грустные глаза. Впрочем, Шифрин себя к их числу не относит. "Я никогда не примерялся к слову "великий", - вздыхает он, - я прошел диспансеризацию, и у меня есть справка, что я здоров. Как я могу мечтать приобщиться к этому сонму, когда трезво отношусь к себе, к своим возможностям? Какой я великий - я просто актер, у которого иногда получается роль, а иногда нет".

Съемки фильма Андрея Кончаловского "Глянец"

Андрей Кончаловский приступил к съемкам нового фильма. Сценарий написал он сам, соавтором выступила Дуня Смирнова. Главная роль предложена актрисе Юлии Высоцкой. О тематике и сюжетных перипетиях картины можно судить по ее названию – "Глянец". Первый съемочный день прошел с участием представителей "глянцевого" мира звезд. Подробности у "Новостей культуры".

Первый съемочный день фильма "Глянец" целиком соответствует первым ассоциациям с этим словом. Подиум, модели, показы, модная публика. Над съемочной площадкой разгоняют дым. Андрей Кончаловский вместе с оператором Марией Соловьевой обсуждают детали съемки. 

Снимать сегодня будут показ модного дизайнера, которого играет Ефим Шифрин. Сейчас репетируют этот затейливый процесс. По подиуму дефилируют модели, а вместе с ними актриса Юлия Высоцкая. По сценарию у нее сломается каблук, и она упадет". 

Андрей Кончаловский, режиссер: "Я для нее писал эту роль, …вряд ли надо снимать жену … Золушка - это слишком сказано, это история про девушку, которая хочет стать очень известной и готова на все".

Перед традиционной репликой режиссера – мотор, съемка. Кончаловский сам выходит на подиум и объясняет собравшейся публике, что сейчас будет происходить. А за кулисами он же дает последние указания актерам. 

Илья Исаев, актер: "Подмена духовных ценностей на материальные, вот, что такое глянец". 

"Глянец - это иллюзия", говорит Андрей Кончаловский. Съемка длится чуть больше 8 минут. Всем спасибо, снято. Фильм "Глянец" будут снимать на фоне дорогих машин, яхт и прочих атрибутов глянцевой жизни. Как заверил режиссер - такую жизнь нужно показать во всей полноте.

16.06.2006 Телеканал "Культура"

Камерный театр. Любовь и творчество.

Лауреат государственной премии режиссер Светлана Аннапольская представила вчера в нашем центре свой документально-художественный фильм «Это любовь», посвященный жизни и творчеству двух гениальных людей – актрисы Алисы Коонен и гениального режиссеры реформатора Александра Таирова.

     Светлана Аннапольская - режиссер театра и телевидения, лауреат Государственной премии СССР. Судьба свела ее с самыми известными и совсем неизвестными, но необыкновенно интересными людьми искусства, государственными деятелями, космонавтами, политиками и «простыми» героями нашей огромной когда-то страны.     

     Главное темой вчерашнего вечера был фильм Аннапольской «Это любовь». В 1949 году в Москве был закрыт знаменитый Камерный театр. Во дворе театра жги книги, фотографии весь архив Коонен и Таирова погиб в том огне. Только одна папка с документами была спасена рядовым художником по свету. И на основе материалов из этой папки и был создан фильм «Это любовь» - история любви двух великих и талантливых людей, чьим любимым детищем стал Камерный театр.

     Фильм с удивительным трепетом рассказывает историю жизни, встречи, любви и творчества великой актрисы и талантливого режиссера. О том, как складывались их отношения, о том, как пришла идея создания своего театра, насколько это тогда казалось нереальным: не было ни денег, ни труппы, ни здания для театра. Но это не остановило Таирова и Камерный театр, все-таки возник. Возник и взорвал московскую театральную жизнь!

     В Камерном театре мастерство Алисы Коонен достигло синтеза актерских выразительных средств. Сценическая речь Коонен отличалась тончайшей интонационной мелодикой. Актриса обладала необычайной пластичностью, возможности ее были безграничны. Коонен владела пластикой Дункан, оказавшей на нее большое влияние, классическим танцем, жонглированием и фехтованием. Она стремилась к тому, чтобы ее тело было подобно музыкальному инструменту, в котором пластика тела, мелодика голоса и чувства сливались в унисон и поражали зрителей своей изысканной красивостью.

     Героинь Коонен отличала разнохарактерность, она сыграла Сакунталу (1914), Саломею (1917), Адриенну Лекуврер (1919), Джульетту («Ромео и Джульетта», 1921), Федру (1922), Катерину («Гроза», 1924), Эбби Кабот («Любовь под вязами», 1926), Комиссара («Оптимистическая трагедия», 1933), Эмму («Мадам Бовари», 1940).

     Жизнь Московского Камерного театра не угасла сама собой. Театру помогли умереть, обвинив его в формализме. Но театральная элита в Москве помнит этот театр. Помнит, как один из самых необычных, реформаторских и ярких театров Москвы.


08-06-2006

Сайт "Московского еврейского общинного центра"

Ефим Шифрин: Молодой человек зрелого возраста

 Ефим Шифрин родился в Магаданской области, но как-то холодом от него не веет. Скорее, на его концертах возникает ощущение тепла и уюта. При личном общении сразу же начинает казаться, что давно знаком с артистом. Держится он очень естественно, и это не поза.

Интеллигентнейшие люди появлялись на свет Божий на Колыме в большевистские времена! Трофим Денисович Лысенко, посетив концерт артиста - сына врага народа, наверное, был бы счастлив посмотреть столь яркое подтверждение своей теории.

Фима, в вашем официальном сайте указано, что ваше подлинное имя - Нахим. Ошибка?

Что вы! Сайт на то и официальный, чтобы ошибок не допускать. Ошиблись лет тридцать назад, когда я пришел работать на московскую эстраду. Тогда вообще ошибались часто.

Это примерно как с Иосифом Давыдовичем Кобзоном, которого при первом появлении на сцене "по ошибке" объявили Юрием Златовым?

Совершенно верно. Это не только с Кобзоном такое приключилось. Петросяну посоветовали называться Петровым. У меня есть знакомый - замечательный писатель, псевдоним которого Гуреев, а настоящая фамилия - Рейцен. Псевдоним придумал Григорий Израильевич Горин. Это - аббревиатура, знаете, как это в иврите…

"Смихут"?

Наверное, так вот расшифровка такова: Горин учит Рейцена-еврея. А со мной ошиблись, в общем, не роковым образом. Уменьшительного имени от Нахима все равно нет. Меня с детства звали Фимой. Но когда я получал свой первый лауреатский диплом, на сцене чинно объявляли: "Нахим Шифрин". А вот на телевидении под таким именем я ни разу не появился. Теперь уже страна меня лет тридцать знает, как Ефима, и я иногда откликаюсь.

На драматической сцене вы, по сути, артист одного режиссера - Романа Виктюка. Это планка ваша личная такая? Другим отказываете?

Нет. Я не только у Виктюка играл.

Гинзбург - это все же мюзикл.

Нет, я работал и с другими режиссерами. Я, скорее, артист одного педагога. И этот педагог стал моим режиссером, так получилось.

И все же, вы многим режиссерам отказываете?

В последние годы отказываю. И не потому, что Виктюку нет равных, а потому, что с Романом Григорьевичем никогда не сомневаешься в качестве того, что получится, и масштаб ролей у него куда больше и ярче предлагаемого мне другими режиссерами. В список моих "отказников", прошу прощения, попали и Козаков, недавно я не стал работать с одной очень известной антрепризой. Иногда просто что-то не получалось. То сроки не устраивали, то драматургия смущала. Вот я отказался от "Цилиндра" Де Филиппо только потому, что мне показалось, что одноразовая антреприза и Де Филиппо - это то, на что Виктюка менять не нужно.

Очень часто от артистов слышишь: "Роль, конечно, так себе, но ты ж понимаешь, зарабатывать-то надо, вот я и согласился". А для вас это не важно?

Не важно что: зарабатывать деньги или каким способом их зарабатывать?

Количество заработанных денег, если вы настаиваете на подобной точности формулировок. Вы же всем гордо отказываете, тем самым лишая себя заработка.

Я боюсь, что это несколько лукаво прозвучит, но меня действительно деньги всегда интересовали в последнюю очередь. Я довольно неплохо зарабатываю на эстраде, с сумой я не хожу, и это дает мне определенную свободу выбора. Творческие вопросы для меня гораздо важнее, чем материальные. Проходные роли ради денег - не для меня. Как и пресловутый чес во имя дохода.

Да я даже не про чес. Я хотел спросить, как вы определяете для себя объем нужной вам работы, напрямую связанный с доходом?

Я мог бы работать круглосуточно, предложений хватает. Но я хочу прожить не меньше, чем мои родители.

Дай вам Бог. То есть на программу "Аншлаг" вы подавали исковое заявление в суд с педагогической целью, а не с финансовой?

Нет, ну конечно, не с финансовой. Строго говоря, и иск-то мой был адресован не "Аншлагу", а компании "Артэс". У "Аншлага" никаких прав на производимую продукцию нет. Отсняли - отдали. Хозяин - "Артэс". У "Аншлага", страшно сказать, даже Останкинской башни нет. "Аншлаг" - название передачи, которую выпускает культурный фонд "Артэс", вот к нему как раз у меня и были претензии. Мы никогда не заключали с ним никаких деловых соглашений, поэтому то количество меня, которым они отравили зрителя, со мной никак не согласовывалось. Из-за этого и возникла тяжба. А деньги тут ни при чем. Эти пять тысяч долларов, которые я у них отсудил, для меня ничего не значат. Я мог бы их пожертвовать на развитие программы "Аншлаг", но, не будучи уверен, что там ими грамотно распорядятся, использовал по назначению. Для меня "Аншлаг" - это не более чем слово, причем очень приятное. "Аншлаг" - это значит "полный зал".

Я знаю значение этого слова. То есть теперь для вас это не программа. Но вы как-то сказали, что ругать ее у вас язык не повернется. Почему?

Потому, что это было бы неэтично после нескольких лет совместной работы.

Мне кажется, что вы должны были засматриваться Чаплином и даже угодить под некоторое влияние великого комика. Я не прав?

Я не знаю ни одного актера, который избежал бы этого влияния. Это - букварь, это - азбука, это - то, без чего не может обойтись актер, работающий в любом жанре. Даже если человек связал свою судьбу с пантомимой или танцем, мимо этого опыта невозможно пройти. Это все равно что изучать математику обходными путями, забыв про Эвклида и Лобачевского.

Пойдем дальше по следам ваших выступлений. Вы сказали как-то, что Зощенко пошл. Писатель пошл или его герои, которых он высмеивал?

Ой! Если бы я произносил все, что за меня пишут, моя участь была бы позавиднее. Там был такой широкий разговор о пошлости, и журналист, который брал у меня интервью, не вычитал его со мной, поэтому там и оказалась эта фраза. После публикации этой дури мне позвонили многие знакомые и накинулись на меня за идиотский заголовок "Пошлость не всегда плоха".

Оправдываться я не мог, но говорил-то я совсем не об этом. Я говорил о пошлости, которую порой неверно трактуют. Взгляд революционера в кожанке на любого обладателя горшка с геранью мне претит. Взгляд на человека с хорошими занавесками на окнах как на пошлого мещанина мне отвратителен. Все, что не устроило бы комиссара из "Оптимистической трагедии", меня как раз устраивает. И отлаженный быт, и плюшевые занавески - это не самое страшное. А вот отсутствие духовной деятельности, мне кажется, имеет большее отношение к определению пошлости. Герань на окнах никогда не мешает жить духовной жизнью.

А кто для вас пишет чаще других? У вас есть любимый автор? И из тех, что пишет для вас, и вообще из писателей-сатириков?

В последнее время их, наверное, трое. Двоих вы наверняка знаете, третьего - вряд ли.

Давайте проверим мои скромные познания в этой области.

Это Семен Альтов и Анатолий Трушкин…

Фима, я выдержал испытание! Обоих хорошо знаю.

А третьего – наверное, нет, хотя он заслуживает признания. Это Евгений Шестаков. Он в интернете растаскан на цитаты, а его последний сборник, к которому я написал предисловие, пользуется большим успехом. Он называется "Пьяные ежики" и стал в России бестселлером.

Вы не пробовали перейти на самообслуживание? Писать для себя, для собственных же выступлений?

К самообслуживанию я прибегаю только в вопросах завтрака и вечернего кефира. В крайнем случае могу засунуть в стиральную машину тряпье. Во всем остальном предпочитаю пользоваться услугами профессионалов.

Вы внешне такой мужик накачанный. Такая мускулатура не появляется сама по себе. Увлекаетесь спортом?

Я уже 13 лет тренируюсь регулярно. Четыре раза в неделю, довольно серьезно.

50 лет - серьезный юбилей? Он что-то для вас значит?

Для меня это не более чем цифра. Несмотря на то что я - еврей и для меня цифры и буквы должны сплетаться в какие-то мистические символы, в цифре 50 я ничего особенного не вижу. Меня только ноль смущает, все остальное - ничего. У меня есть любимый знак - многоточие. Он дает надежду. Все остальное несущественно. Вообще-то есть целый ворох цитат, прибегнув к которым мы могли бы с вами обсудить эту дату…

Давайте, мне эта цифра тоже не безразлична.

Ну, Коко Шанель говорила, что "50 лет - это молодость зрелого возраста". Замечательная киевская писательница Люба Этинзон сказала, что к любой цифре можно было бы привыкнуть, если б она не менялась так часто.

Вы встретили свое 50-летие в Израиле. Это - совпадение?

Фирма - организатор гастролей предложила мне юбилейный тур. Я… как бы это сказать… Слово "ветеран" меня пугает, но я все же ветеран гастрольного движения по Израилю. С 1990 года начиная я выступаю здесь ежегодно. Я показал в Израиле все свои театральные работы, все свои концертные программы. Вот мне и предложили отметить… эту дурацкую дату туром из шести концертов. Приятное традиционно хорошо сочетается с полезным, у меня тут огромное количество родственников, друзья, поэтому я с удовольствием согласился.

Интернет вошел в нашу жизнь. Вы уже "подсели"? О себе читаете?

Конечно! Если б я о себе не читал, давно заболел бы манией величия. А так - отрезвляет. В минуту, когда тебя "ошпаривают", от несправедливости готов повеситься, но потом понимаешь, что ты - не рубль, чтобы всем нравиться. Но я в интернет хожу не только за этим. Это - океан, в котором мне просто приятно плавать.

Вы живете один. Стало быть, и готовить умеете?

Я не Робинзон Крузо, но я бы долгое время смог жить вообще один и кое-какими навыками для этого обладаю.

А где именно? Уважающие себя звезды российской эстрады отгрохали себе дома на Рублевке. Вы где проживаете?

Давайте отставим звезд российской эстрады. Я сам себя столь почтительно не величаю.

Но дворец-то построили?

Нет, и не испытываю в этом необходимости.

Вы - человек не тусовочный, не любите часто мелькать на ТВ, вы, может быть, просто такой скромник?

Ну, как можно о себе говорить в третьем лице? Скромный ли человек артист Шифрин? Не знаю. Не могу себя никак характеризовать, но то, что я не люблю тусоваться, - это однозначно. Мне это не доставляет никакого удовольствия.

Вы можете сегодня позволить себе выступить с номером, высмеивающим, скажем, представителей высшей российской власти?

Они меня меньше всего занимают. Они меня все эти 30 лет меньше всего занимали. Среди претензий к сатирикам наиболее популярно такое обвинение: "А что же вы не покушаетесь на власть имущих?" Ну, во-первых, начнем с того, что я - не совсем сатирик, а во вторых - власть имущие мне не интересны. Больше всего меня занимает человек, которому из-за них плохо. Вот его мне интересно изображать. А ругать власть со сцены - ну, может быть, это и благородная задача, но очень уж нехудожественная.

Александр Моисеевич Городницкий утверждает, что российские евреи - это уже какой-то другой народ. И не евреи, и не русские. Вы согласны с этим, вы - еврей и достаточно заметное явление русской культуры?

Феномен еврейства - это феномен конгломерата, очень разных ментальностей… Есть какая-то общность исторической судьбы, но, конечно, что уж тут скрывать, российские евреи, а точнее, советские евреи, - это некий особый феномен, который столь замечательно самим Городницким и представлен. Но это - исчезающий пласт, увы, надо и это признать. Эта натура от нас если не ушла, то уже почти ускользнула.

Сергей Бавли

MIGnews.com

31 май 2006

1001 ночь Ефима Шифрина

     Жил-был в загадочном эстрадном королевстве таинственный белый клоун. Он слыл поэтом и мечтал превратить горькие слезы в искрящийся смех. Никто из подданных королевства не подозревал, что такое возможно. Но клоун верил в свою звезду и скрывал за грустной улыбкой горечь неудавшихся надежд. И – о, чудо! Его мечта сбылась! 

     Все кругом ахнули и назвали белого клоуна королем сцены. Тихо: открывается занавес. Встречайте – его высочество Ефим Шифрин празднует свое пятидесятилетие! В этот знаменательный день артист на глазах у всей страны сделает себе перезагрузку. Это фантастическое зрелище покажут 30 мая в 19:10 на Первом канале. 

Ефим, про вас говорят, что вы совершили бескровную революцию на эстраде. Возник совершенно новый разговорный жанр. Люди приходят на ваши концерты, чтобы не просто послушать новые шутки, а посмотреть настоящее шоу. Вы так далеко ушли от своей альма-матер, что возникает боязнь - что же будет с каноническим эстрадным жанром? Некоторые пророчат ему близкую смерть…

Честно говоря, меня не беспокоит, что произойдет с жанром, потому что я совершенно уверен - он никогда не умрет. Знаете почему? Потому что он мало отличается от того, чем занималась Шехерезада по вечерам. А желание людей, чтобы им что-то занимательное рассказывали (для услады или для смеха) никогда не иссякнет.

Как вы оцениваете свое место в эстрадном жанре?

Я - и в жанре, и вне его, морфологически с ним крепко связан, это моя профессия. Но по моим устремлениям мне иногда не хочется иметь с ним ничего общего.

Мне иногда кажется, что с эстрадой в широком смысле слова вот что произошло: та ее часть, которая продолжает держаться за советское о ней представление, она, наверное, страдает и портится. У нее жива потребность в больших сценах, стадионах, в универсальном обращении ко всем. Я знаю, что вместе со своей эпохой такая эстрада умерла или проявилась в других ипостасях. Одна часть эстрады благополучно ушла в клубы, отсюда, может быть, мой интерес к теме кабаре. Другая часть, возможно, придерживается прежних советских представлений быть искусством для всех, третья – теперь живет в кабаках и на презентациях…

Думаю, что мой путь - некий синтез театра и хороших, способных пережить время, традиций эстрады. На этом стыке, маленьком пятачке, куда приятнее что-то выдумаывать. Мне всегда казалось, что и самые интересные науки возникают на стыке. Те люди, которые пророчат нашему жанру близкую смерть, не подумали о вероятном спасении для нее: в лоне мамы - в лоне театра, из которого она вышла.

А какую роль в развитии эстрадного жанра вы отводите телевидению? Многие зрители помнят, как круто начался ваш взлет после того, как по телевизору показали монолог Семена Альтова «Мария Магдалена» в вашем исполнении. Хотя мало кому известно, что долгие годы путь на экран для вас был закрыт.

В моей судьбе это драматический и радостный роман. С одной стороны, телевидению я обязан своей популярностью, с другой - сержусь за него за свою тиражированность. Чисто телевизионной работы у меня никогда не было, я не вел ток-шоу, не читал новости с экрана, не объявлял погоду. Кстати, часть эстрады ушла и на телевидение, это теперь место работы для многих: Галкин, Лолита, Петросян…

На ваш взгляд, стоит ли каким-то образом регулировать засилье юмористических программ на ТВ?

Я думаю, эта нива уже сжата и наше запретное регулирование ничего не даст - поможет только рыночное. Телезрители наелись той эстрадой, которая еще недавно манила телевидение высокими рейтингами и интересами большинства. Нужно хорошо понимать, что при таком спросе должно быть хорошее качество, а это практически невозможно. На таких скоростях вообще в искусстве нельзя существовать, это под силу только гениям.

А где же талантливая молодежь?

Меня тревожат судьбы молодых, которые лет 5-7 назад пришли на эстраду. Они привнесли новую струю, имея в запасе один-два удачных номера. Сначала это вызвало зрительский интерес к молодым юмористам, а потом они уже не могли выдавать в каждом новом концерте по новому монологу, и с ними случилось то же, что и со стариками. Посмотрите, как поползли вниз рейтинги юмористических проектов. Даже если бы они были клубникой - ну сколько можно съесть клубники, не нарвавшись на диатез?

Ефим, у многих артистов есть мистические города, где зрители принимают особенно тепло и куда хочется приехать вновь. Есть ли такие места у вас?

Два из них связаны с моими родинами. Одна – Магадан, еслиговорить шире - вся Колыма. Это место, где я родился, там у меня не было творческих осечек. Сколько бы я ни приезжал - всегда аншлаги и особый прием. Вторая родина – Латвия, Рига, где я вырос.

И еще одно место, которое определяет успех, как лакмусовая бумажка. Это - Петербург. Там уровень жизни на порядок ниже, чем в Москве, на порядок ниже все прелести нового быта, но настолько же выше интерес к любому зрелищу: от серьезного до самого незамысловатого. Питер – город, созданный зрителями, они очень снисходительны и взыскательны, все вместе. В блокадную пору они ходили, слушали седьмую симфонию Шостаковича.

Никогда не забуду, как в один из приездов Костя Райкин посоветовал мне сходить на новую экспозицию в Русский музей. Был ненастный день, пурга страшная, да еще на площади Искусств что-то прокладывали – вырыли огромный котлован – к музею просто не подойти. Я обрадовался –думаю, народу будет мало и я проведу у картин столько времени, сколько захочу. Но ошибся… В Русском музее, как всегда, было битком. Самое смешное, что ходят туда, по-прежнему, не специальные вернисажные люди, вокруг - те же самовязанные кофточки и поношенные пиджаки, зато просветленные и очень значительные лица.

Бывает у вас ощущение не на сцене, в жизни, что вы играете специально для вас написанную роль?

Конечно. Это естественное состояние любого творческого человека, который всегда «я - не я». Страшнее было бы, если б было иначе. Меня сейчас один из самых крупных наших кинорежиссеров неожиданно позвал в свой новый фильм. До первых репетиций я считал, что это апрельский розыгрыш. Но раз это уже случилось, я себя ловлю на том, что пухлая папка его сценария – это для меня политическое задание. Ты все время выполняешь какое-то режиссерское указание, только в отличие от обычного театра режиссером в жизни, пока готовится кино, становишься ты.

Вы полагаете, человек – сам режиссирует свою судьбу или все происходящее в жизни запрограммировано свыше?

Люди искусства вообще очень уповают на указы свыше и мистифицируют эту сторону своей профессии только потому, что талант - необъяснимая штука. Я не думаю, что роли надо выпрашивать перед иконой в церкви. Актерская надежда на указку свыше, конечно, существует, ведь сам процесс творчества необъясним. Вот Виктюк, например, кричит на репетициях: «Не перебивайте меня, мне Бог диктует!» Самонадеянности в этом нет, и эту фразу воспринимают, конечно, шутливо - все понимают, что просто загорелось, и случилось. Люди попроще и поскромнее называют это вдохновением.

Светлана Мельникова

«Правда.Ру»

28.04.2006

Ефим Шифрин: "На склоне лет хочу пасти коз на склонах"

Ефиму Шифрину исполняется 50. За почти тридцать лет на эстраде он не только исполнил огромное количество монологов, но и удивил своих многочисленных поклонников работами в театре, кино и даже в литературе. Для него стало обычным отмечать свои дни рождения новыми большими спектаклями-бенефисами. Вот и на этот раз – юбилейное представление в концертном зале «Россия» «Кабаре. Перезагрузка». Это будет 25 марта. А сегодня популярный юморист – гость «Родной газеты».

– Ефим, ваши гастрольные маршруты захватывают маленькие городки и села?

– Если ездить по селам, то экономика моего небольшого коллектива просто рухнет. Чтобы наши гастроли имели экономический смысл, надо выступать в залах не меньше, чем на 800 зрителей. Так что нашу связь с глубинкой вот уже два десятилетия осуществляет телевидение. Ну и на мои выступления в областных и районных центрах, знаю точно, стягивается немало зрителей из глубинки.

– А зрители подкармливают подношениями?

– Иногда приезжаешь домой с таким запасом, что можно три дня не ходить в магазин. Но не хлебом единым! В Амурской области есть у меня зритель – тхеквондист. Так он присылает комплексы упражнений, которые сам разрабатывает: как поддерживать физическую форму в дальних поездках. Пользуюсь.

– Почему не дают госпремий никому из вашего цеха – ни тебе, ни Хазанову, ни Кларе Новиковой, ни Винокуру?..

– Но зато они все титулованы почетными званиями. У нас теперь все народные, в крайнем случае, заслуженные. Кроме меня. Наверное, потому, что считаю так: есть в зале народ – ты народный артист.

– Пусто в зале – заслуженный?

– Олег Даль, так и умерший без званий, шутливо называл себя «инородным артистом». А один конферансье, узнав, что у меня нет никакого звания, так и представил меня публике: «Никакой артист!» Потом спохватился: «Нет, какой, какой!» Вообще говоря, если живешь внутри профессии – премьерами, новыми работами, все это второстепенно. Можно, конечно, мелькать в светской хронике: там тебя ограбили, здесь ты похудел, там решил жениться, тут развелся…

– Вашему брату сатирику-юмористу частенько достается от критиков: эстрада, мол, отстает, а то даже умирает. Виден свет в конце беспросветного тоннеля вашего жанра?

– Считаю, что слухи о смерти эстрады сильно преувеличены, она как при фараонах началась, так со своими западаниями, кризисами и подъемами продолжается. И мой жанр устного рассказа, считаю, вечен. Шахерезада, помните, тоже каждый вечер что-то рассказывала – и выяснилось, никуда эти сказки не делись. Люди любят, когда им интересно рассказывают.

– Многие артисты обзаводятся земельными участками, что-то там разводят, копают, подстригают. А Ефим Шифрин любит природу?

– Недавно в мемуарах Уильямса прочитал о его мечте: на склоне лет поселиться в Италии и пасти коз на склонах. Похоже, и я подвигаюсь к тому возрасту. Точно знаю, что остаток своих лет наверняка не буду проводить, как некоторые, на сцене, ожидая подсказок текста из зала. Хочу на покой уйти вовремя, как Грета Гарбо например.

– Над чем сейчас смеется публика?

– Все над тем же – над смешными людьми!

– У вас существует обратная связь со зрителями?

– О, с появлением Интернета обратной связи стало досыта: ежедневно на сайт приходят десятки писем – отклики, оценки, предложения. Спектр интонаций – от задушевных до юморных. Иногда такое прочитаешь, что обхохочешься.

Беседовал Александр ЩУПЛОВ

"РОДНАЯ ГАЗЕТА" № 11(147), 24 марта 2006 г., полоса 25