Ефим Шифрин отметил хануку в Екатеринбурге

На главном еврейском празднике юморист ходил колесом перед мэром города

Столько людей екатеринбургский Дворец игровых видов спорта не видел с выступления Димы Билана и Земфиры. Тысячи уральских евреев пришли на торжество, посвященное древнему празднику Ханука.

В первых рядах - главный раввин Свердловской области Зелиг Ашкенази, мэр Аркадий Чернецкий и руководитель администрации губернатора Александр Левин. Самого Эдуарда Эргартовича тоже ждали, но он не приехал.

- Ханука - это праздник, олицетворяющий добро и зло. Как бы мы не хотели, но зло на планете существует до сих пор. И Ханука со своими светлыми традициями будет жить еще долго и долго, - Александр Левин вручил областному раввину почетную губернаторскую грамоту.

Аркадий Чернецкий тоже пришел на праздник с подарком:

- Хочу, чтобы в свердловской синагоге сверяли время с часами, которые висят и в администрации Екатеринбурга, - объявил Аркадий Михайлович и подарил красивую коробку.

После этого в зале запели еврейские песни. Под одну из них - «Назло антисемитам» - подпевал и глава уральской столицы.

Главным подарком для собравшихся стало выступление юмориста Ефима Шифрина, который чудом успел на концерт. Он вместе со своим директором просидел девять часов в московском аэропорту - из-за непогоды все время откладывали рейс на Екатеринбург.

Со сцены звезда «Аншлага» стал смешить екатеринбуржцев, травить байки и петь песни. Красивую точку знаменитый шутник поставил в конце своего шоу: он разбежался и несколько раз прошелся колесом. Зал взорвался аплодисментами.

После концерта корреспондент «КП» устремился в отель «Вознесенский», где остановился Шифрин. И первый вопрос был посвящен именно колесу в исполнении Ефима.

- А, понимаю, - подмигнул Шифрин. - Хотите сказать, что в моем возрасте пора мемуары писать, а не выкрутасы на сцене творить… Но я рад, что когда-то пришел в спортивный зал. Притащил в фитнес многих своих коллег - Макса Галкина, Андрея Малахова, лидера группы «Лесоповал». Хорошо, что сейчас пришла мода на фитнес. Хорошая мода - позволяет держать себя в форме!

- Спасибо. Теперь все-таки о еврейском празднике. Отмечать будете? По традиции, свечи дома зажжете?..

- Вырос я в семье, где соблюдались еврейские традиции. Но родителей моих уже давно на свете нет, а они, как оказалось, и были главными проводниками этих традиций. Но сказать вам неправду не могу. Придя сюда, в гостиничный номер екатеринбургской гостиницы, я не займусь зажиганием свечей. Но помнить об этих праздниках буду. Это тоже немаловажно.

- Ефим, а Новый год как будете отмечать? Скорее всего, проведете праздничную ночь на работе?

- Я никогда не работаю в новогоднюю ночь. Это счастье - встретить следующий год среди своих близких - я себе оставлю. После полуночи очень востребованы те, под кого можно танцевать, без опаски выпивать и закусывать… Представить себе, что после третьего или четвертого бокала в новогоднюю ночь меня будет кто-то слушать - это трудно.

«Комсомольская правда», Екатеринбург 

10.12.2007 

«Шифринизмы» для сумчан

Минимум декораций и костюмов, максимум шуток, улыбок и смеха. В Театре им. Щепкина аншлаг. Повод – концерт Ефима Шифрина, прошедший 12 ноября.

На протяжении двух с половиной часов артист смешил около тысячи сумчан анекдотами про «умных» блондинок, ревнивых мужей, «всемогущую» медицину, рекламу, а еще рассказывал о том, как жены отучают своих мужей пить, о правилах дорожного движения, снах и жизни вокруг.

Из декораций на сцене - стол и пара стульев, на которые Ефим присел лишь пару раз, когда требовала роль. Но и это не главное. Шутки – вот главное, а после каждой - смех.

Это к деньгам

- Вчера с работы выгнали. Жена обозвала невезучим. Ну и что, что на меня птицы гадят? Это к деньгам! - войдя в образ, начал концерт Ефим Шифрин. После пожелал сумчанам достатка и тут же стал рассказывать о том, как заработать деньги. Или как заработать могут на тебе…

Не лохиня – богиня

Ефим шутит о блондинках, называющих себя не иначе, как богинями. Одна из них пишет дневник о бывшем парне, Джоне Деппе, и своих попытках поступить в университет. Вторая предъявляет гаишнику зеркало вместо водительского удостоверения…

По сути, шутки - известные многим анекдоты. Но услышать их от самого Ефима все равно приятно. В результате зал взрывается овациями, а после зрители преподносят юмористу розы.

Тише, тише… Он говорит

Перед концертом в прямом эфире одного из сумских телеканалов Шифрин дал пресс- конференцию.

- Если вернуть время назад, что бы Вы исправили?

- Ничего. Не стал бы делать все по-первому импульсу, сначала бы хорошенько думал, что не всегда делал в молодости.

- Вы можете сегодня выступить с номером, высмеивающим представителей российской власти?

- Могу. А почему нет? Я просто не очень люблю материалы, завязанные на политике, потому что мне кажется, предназначение комика немного другое, т.е. говорить не напрямую о том, что нам мешает, а в присущем ему жанре.

- Как вживались в роль модельера в недавно вышедшем фильме Андрея Кончаловского «Глянец»? Какие роли хотели бы сыграть и от которых отказались бы?

- Этот персонаж настолько мне знаком! Это такая типичная московская штучка, которую я слепил со всех знакомых, которых знаю.

Я никогда не сыграл бы Ромео и всех персонажей, которым меньше тридцати, которых из-за своего возраста сыграть мне уже не светит. И вовсе не грежу Гамлетом, Ричардом Третьим и другими персонажами, которыми бредит вся наша актерская братия. Если появится какая-то роль и у меня хватит сил ее сыграть, то я сыграю с удовольствием.

- Над чем никогда не будете смеяться и какие темы, по-вашему, всегда будут пользоваться успехом у зрителя?

- Смешными и комичными всегда будут ситуации и истории, в которых человек соответствует идеалу. В этом заключено главное свойство юмора. Никогда не затрону тему физического несовершенства человека или его сексуального или религиозного выбора, а также слово «мама».

Оксана Кравченко, газета "Данкор"

20.11.2007 18:32

http://www.dancor.sumy.ua/articles/leisure/35510

Ребеночий взгляд Ефима Шифрина

Популярный эстрадный артист показал себя в Туле добротным юмористом, неплохим певцом и даже немного акробатом.

     Отметивший в прошлом году полувековой юбилей, Шифрин сегодня выглядит отлично: накачанное тело, свежее лицо и задор в глазах. Порвав с опостылевшим многим «Аншлагом», артист не растерял своей популярности. И хотя зал Тульской филармонии не был полон, зрители тепло приветствовали Шифрина, охотно покупали в фойе его книги и диски. Юморист ответил взаимностью: отличным концертом в двух отделениях, новыми номерами от лучших авторов и автографами всем желающим после концерта. 

     Ефим Шифрин один – целый театр. Многообразие создаваемых им образов приятно удивляет и делает концерт динамичным, не давая зрителю устать. Артист сначала говорит, потом поет, затем общается с залом и ходит по сцене колесом.

      Несмотря на кажущуюся консервативность, юмор Шифрина чрезвычайно актуален. Именно чрезвычайно, ведь, например, правительство только что сменилось, а в репертуаре артиста уже номер, где он предстает в образе нового премьер-министра.

     Все шутки, песни и номера артиста собраны в программу под общим названием «Шифринизмы», с которой артист ездит по стране, прибавляя к ней ежегодно приставку «new».

     После концерта Ефим Шифрин дал интервью корреспонденту «Молодого коммунара». Артист вышел в комнату для прессы в футболке и, кажется, ничуть не уставший. Первый вопрос задал сам Шифрин, увидев маленький диктофон вашего корреспондента:

     - Это у вас такой мобильник?

     - Нет, это диктофон, он будет тихо вас записывать. Ефим, с возрастом к человеку приходит опыт. Скажите, что вас сейчас может потрясти или просто заинтересовать?

     - То есть молодость мы сразу отметаем? (Смеется.) Вообще опыт, конечно, мешает, но я с этим борюсь, потому что в любом художнике, чем бы он не занимался, презренной эстрадой или высокой оперой, если в нем пропадает ребеночий взгляд на мир, то это нехороший симптом. Я себя от этого обезопасил тем, что я не живу светской жизнью. Она вообще притупляет взор, потому что эти люди не знают, сколько стоит хлеб, где живут обычные люди и почему они не пьют фреш. Я живу в обычном доме не потому, что я не могу себе чего-то этакого позволить, а лишь в силу того, что «золотую клетку», коей мне видятся элитные дома, я бы перенес как заключение. У меня есть соседи, есть бомжи в подъезде… В общем, есть все для того, чтобы остаться ребенком.

     - У вас в программе много социального юмора. Это сознательный подход к делу?

     - В работе с авторами ничего специального нет. Дал – и спасибо. В эстрадной драматургии настоящая беда, что-то сильно поменялось. Раньше мы обижались на старых авторов, которые говорили, что эстрада умерла или умирает. Сегодня поменялся язык, пришли «Comedy club», пришел новый юмор, который так не нравился нам в американских программах. Сейчас любой номер, любой монолог, все, о чем бы мы не говорили, - все равно социалка. При той дифференциации слоев, которая случилась (бедные, чуть-чуть менее бедные и очень богатые), без социалки не обойтись, потому что люди листают глянцевые журналы и для них это сказки Афанасьева. Когда с каждой страницы журналы кричат «Купи!», у многих это вызывает непонимание и отторжение.

     - Вы себя ощущаете посредником между богатыми и простыми людьми, которые приходят к вам на концерты?

     - Самое смешное, что богатые тоже приходят, и их тоже приходится веселить. Некоторые монологи, задержавшиеся в моем репертуаре, им непонятны. Все, что связано с невозможностью что-то купить или вообще с социальной бедой, вызывает только одну реакцию: «Не может быть!» Мне одновременно приходится быть и на той, и на другой стороне. Юмор сейчас расслоился. Есть юмор буржуев, юмор площадной, почти матерный и вот та прослоечка моего поколения, которая придерживается традиционного послерайкинского монолога. Раньше юмор был для всех, потому что аудитория была примерно одинаковая. Сегодня все по-другому…

     - Сейчас появилась особая интернет-аудитория. Вы пользуетесь глобальной Сетью?

     - Очень много, потому что это хорошее лекарство от спеси и зазнайства. Вся эта грызня в блогах, обсуждения, споры. Как помирить Земфиру и Баскова? А их не надо мирить, потому что аудитория разная. У меня, конечно, все немного по-другому, например посты, где пишут про меня «этот, как его фамилия, спрошу у мамы». Вот это что-то новое. Мне, конечно, не надо всесветной славы, но за 30 лет на сцене, кажется, где только не побывал, да и на экране долго глаза мозолил. А тут фамилии твоей не знают! Но в то же время и я не знаю их героев.

     - А сайты бодибилдеров вы посещаете?

     - Чем чаще ты читаешь бодибилдеровские журналы и специальные сайты, тем меньше растет мышечная масса. Ходить надо в спортзал, а не на сайты!

     - Для вас опыт съемок в фильме «Глянец» был интересным?

     - Конечно! Это же Кончаловский. На этом можно было и закончить ответ на вопрос, но фильм был принят неоднозначно. Те, кто так живет, плюются и открещиваются, другие приходят в ужас. На самом деле это же просто пародия, комикс. Защищаю этот фильм от тех, кто не обнаружил в нем стеб.

     - Как вы реагируете на слухи о себе, которые появляются в прессе?

     - Раньше лез под потолок, потому что вырванные из контекста фразы ужасны. Во-первых, так говорю не я, а мои герои. Во-вторых, фразу, вырванную из контекста, можно истолковать как угодно. Слово «жопа» просто ужасно, когда оно произнесено со сцены. Но вы посмотрите, что за герой говорит его, был ли он пьян, задралась ли у него пола пиджака. Еще хуже – неточные цитаты. У таких крепких авторов, как Трушкин, Коклюшкин, Альтов, на своем месте оказывается даже то, что у других было бы пошловатым. Вот за это я люблю такой юмор!

Дмитрий ЛИТВИНОВ.

Фото Евгении ДОМАРЕВОЙ.

"Молодой коммунар"
19 октября 2007г. 

Сны Ефима

Известный юморист считает, что лучше всего выглядит не по телевизору, а наедине с подушкой

Ефима Шифрина женщины готовы
носить на руках

Ефим ШИФРИН, похоже, окончательно отмежевывается от одурманивающей публику славы юмориста. То он работает в цирке, то играет в серьезной пьесе Эдварда Олби «Коза» в постановке Романа Виктюка. А только что на экраны вышел новый фильм Андрея Кончаловского «Глянец», где многогранный и всеядный Шифрин играет известного модельера Марка Шиффера, который готовит к показу новую скандальную коллекцию.

– Ефим, как-то вы сказали, что комиками рождаются…

– Без сомнения. Так же, как рождаются артистами. Но без огранки любой бриллиант не имеет никакой ценности. Без ученичества, без хорошего мастера, наставника, вообще без театральной школы нет артиста. И не надо стесняться учиться в любом возрасте. Я до сих пор шарахаюсь от слова «юморист», как меня называют. Я никогда себя не считал ни юмористом, ни сатириком. Мне всегда казалось, что я комический артист. Это гораздо шире и лучше.

– Ваше детство прошло в суровом Магаданском крае. Вы, наверное, были обделены многими детскими радостями?

– Мы жили в заброшенном таежном поселке Сусуман с общим числом жителей 12 тысяч человек, затерянном среди тайги. Доминантой пейзажа были белые сопки, уходящие за линию горизонта. И я никогда не думал, что это несчастье. Ведь это так красиво! Такую зиму, какую знаю я, знают немногие. Это бесконечная, бескрайняя снежная зима, когда морозы доходят до минус шестидесяти. И главное счастье – не идти в школу, если морозы превышали минус тридцать, а это случалось очень часто.

– В детстве вам говорили: «Тебе только в клоуны идти»?

– Конечно. У нас в школе была уборщица тетя Валя, такой колоритный персонаж, который я никогда не забуду. Если у меня появляются женские персонажи, я всегда имею в виду ее. Она слово «клоун» произносила через «в» («кловун») и все время говорила, что мне только в «кловуны» идти. Я ее завет выполнил, как видите. И вслед за Феллини, как бы это нескромно ни прозвучало, считаю, что клоун – высший пилотаж актерской профессии.

– На сегодняшний день есть какая-то черта вашего характера, которая вам нравится?

– Отходчивость. Я вообще вспыльчивый человек, но очень быстро отхожу. Это единственное качество, которое я в себе люблю.

Совместный номер: Юрий Гальцев и
Ефим Шифрин

– А качество, от которого хотелось бы избавиться?

– Ну, как говорят, лень – мать всех пороков. Бывает, что поддаюсь праздности. Но я привык себя за это корить и всегда исправляюсь. Знаете, как худеющая женщина, которая за один бутерброд наказывает себя двумя-тремя сутками голодовки, так и я за любую праздную минуту себя наказываю. Если, например, перед предстоящим спектаклем я быстренько пробежал текст глазами, то в следующий раз я себя накажу – не расстанусь ни с текстом, ни с пленками спектакля до раннего утра.

– А когда подходите к зеркалу, вы себе нравитесь?

– В зеркале – да. Но вот по телевизору… я вижу себя совсем не таким. Там постоянно неудачный ракурс, операторы будто нарочно стараются подать артиста в дурацком виде. А вообще я лучше всего выгляжу, когда я наедине с подушкой и снюсь себе гордым и отважным.

– Мы смеемся на ваших концертах. А вы на чьих?

– У меня как-то не получается ходить на концерты своих коллег, потому что вечерами я сам работаю. Но, когда приходишь к коллеге, все время смотришь, как это у него так получается, есть ли какие-то свежие идеи, темы... Например, по телевизору показывают старую французскую комедию «Замороженный» с Луи де Фюнесом. И я не перестаю поражаться его комическому запалу. Сколько ужимок, мимики приходится на секунду времени, сколько потрясающей энергии! Французский юмор сплавлен с пантомимой. Комики такого класса – это то, что может меня рассмешить.

– Что больше всего раздражает вас в современной жизни?

– Буржуазный пафос. Особенно, когда этим начинает страдать интеллигенция. Конечно, тот порядок вещей, который устанавливается по мере знакомства с капитализмом, нарушить невозможно. Бороться с ним глупо и немыслимо. К тому же жизнь становится комфортнее, условия труда более сносными, все налаживается. Но когда внешняя атрибутика буржуазной сытости устанавливается для интеллигенции, я начинаю нервничать. В словаре молодого человека появилось слово «метросексуал». Это такой индивидуум, который тщательно о себе заботится, чистит перышки. В этом термине есть что-то сомнительное. Я понимаю, что шарм советской интеллигенции – воркующей по маленьким кухням, с гудящими головами, с роящимися в этих головах мыслями – ушел безвозвратно. Кухни стали шире, мышление – рациональнее. Сегодняшняя интеллигенция перестала оппонировать власти, как это было раньше. Я сразу вспоминаю всю боль и тоску немецких философов, которые предрекали закат Европы еще в начале прошлого века. Но этот закат не случился, потому что гений интеллигенции, ее духовность помогли устоять против буржуазного соблазна. Хотелось, чтобы и у нас такое было.

– Ваш учитель Роман Виктюк часто повторяет, что жизнь – это шифр, который нужно разгадать. Чем точнее ты подберешь к нему ключ, тем точнее попадешь в свою судьбу. Вы овладели этим шифром? Попали в свою судьбу?

– Я не очень силен в мистике, но понимаю, что не я пишу сценарий своей жизни. Я стараюсь его только хорошо сыграть. Шифры же, знаки, предзнаменования и прочие намеки судьбы я как раз не очень хорошо слышу и привык себя считать человеком с плохой интуицией. Но я вывел для себя одну формулу: для того чтобы встретиться со счастьем, надо быть готовым к этой встрече. Надо к этому моменту обязательно что-то уметь, потому что незаслуженного счастья не бывает. Это я знаю точно.

В фитнес-клубе с тренером

Беседовал Александр СЛАВУЦКИЙ
"РОДНАЯ ГАЗЕТА" № 33(218), 04 октября 2007 г., полоса 48 

"Папа гимн написал, а сын снимает про глянец..."

Интервью Ефима Шифрина для документального фильма "Считаю себя подающим надежды". Андрей Кончаловский" (дата интервью - май 2007 г.)

     - Как Кончаловский пригласил Вас сниматься в фильме "Глянец"?

     - Это было в апреле. Весь этот месяц существуешь и живешь в ожидании какого-то очередного розыгрыша. Поэтому предложение от Андрея Сергеевича, озвученное, кстати, устами его ассистентов, показалось мне таким ….ну странноватым. Почему он выбрал меня? Романа с кинематографом у меня до тех пор не случалось. Я, правда, тосковал об этом. Но вот так уж прямо, с таких высот начинать в кино - мне это в голову не приходило! И вот привезли сценарий - и все сомнения развеялись. А больше всего меня растрогало то, что мне предложили работу, в которой не понадобился никакой мой предыдущий эстрадный опыт. Там и речи не было о том, чтобы повторить какую-то из моих эстрадных масок …. В этой роли мне так хотелось стать другим. К первому коллоквиуму я был совершенно готов. Два каких-то жеста, какая-то капризная манерная интонация. И я понял, что я уже там, в этом герое. Ну а уж когда меня поставили на высокие лагерфельдовские каблуки, я понял, что и с походкой проблем не будет.

     - Сначала были фотопробы?

     - Вот насчет проб. Когда меня послали примеривать паричок человека, похожего на Лагерфельда, я спросил у того же ассистента, который привез мне сценарий: "А как же с пробами?" Она так посмотрела на меня укоризненно и сказала: "Андрей Сергеевич не мальчик! Зачем ему эти забавы? Если он выбирает актера, то пробы ему уже не нужны". Ну, в том смысле, что люди такого свойства и опыта как Кончаловский, очевидно, сознательно делают свой выбор. И вариантов исполнителей для них не существует.

     - Что за человек Ваш герой в "Глянце"?

     - Вы знаете, у меня на курсе училась девочка, которая меняла свой стиль поведения в зависимости от того, что она вчера прочитала. Вот она вчера прочитала "Мадам Бовари" и после изъяснялась не иначе, чем изъясняется героиня в романе. Вот кутюрье, которого играю я в фильме, очень похож на людей, которые сознательно выбрали себе кумира, и в одежде, и в самом облике не могут отступиться от своего идеала. Вообще моего героя в сценарии звали иначе. Я боюсь, что я раскрою тайну, меня потом засудят. Ну, бог с ним, уже, кажется, мне ничего не угрожает. Мне принесли сценарий, в котором моего героя звали Валюшкин. Такой странный конгломерат из фамилии Юдашкин и имени Валя каким-то образом сценаристы имели в виду. Но потом, очевидно, отошли от этой скрытой пародии. И решили сделать вообще Кутюрье, знакового кутюрье. Они все похожи друг на друга. Как похожи друг на друга все эстрадные юмористы. Как похожи все дикторы советского телевидения. Есть некая печать на каких-то профессиях, которые делают людей очень похожими друг на друга. Да моего героя потом стали звать Марк Шифер. И ему пригодилась часть моей фамилии. И пригодился, конечно, портретный грим Лагерфельда. Вот такой вот амбициозный, противный, манерный, сначала удачливый. А потом очень неудачливый кутюрье. Вот мнит себя таким Наполеончиком. Вот от Лагерфельда он взял себе прибамбасы. Эти бесконечные серебряные цепи, кольца, эту знаменитую косичку, эту благородную седину, и, к сожалению, не взял от него его талант. И его известность.

     - Вы легко нашли общий язык с Кончаловским?

     - У меня произошла мистическая вещь. Мне когда-то очень давно, не помню обстоятельств этого сна, но приснилось что-то похожее на разговор с Кончаловским. Тогда, когда я еще и не мог мечтать о кинематографе такого уровня и такого полета. Что-то похожее на собеседование. И когда я вошел впервые в кабинет офиса Андрея Сергеевича, мне показалось, что декорации вот этого кабинета и все, что я увидел там, я где-то уже видел. Я не очень верю в мистику. И в какие-то возможные знаки судьбы. Но в этот раз получилось совершенно непостижимым образом. Я все угадывал. И поэтому на знакомство не ушло совсем нисколько. Мне показалось, что мы давно знакомы. И этот стиль его общения: Кончаловский вообще не устанавливает никакой границы с актерами, если этот актер ему интересен. Я замечал это на съемках. Мой опыт складывался из работы с режиссерами-диктаторами. Достаточно назвать Виктюка, чтобы понять, насколько я привык к тому, что мне велят, куда идти. Чего в этот момент делать левой бровью, и куда поднимать правую ногу. И тот способ работы, который предложил Кончаловский, конечно, был для меня совершенной купелью такой и теплой, очень ароматной, замечательной. Потому что когда Кончаловскому что-то предлагаешь, он даже не успевает нахмуриться. Потому что: да! Делай так! А когда ты уже совсем начинаешь фонтанировать. Он: стоп, ты сам все прекрасно знаешь! Делай как сможешь.

     - Кончаловский жесткий режиссер на съемках?

     - Мне кажется, Кончаловский похож на людей, у которых высший градус агрессии или раздражения заключается в том, что он разводит руками. Я так думал. До того памятного съемочного дня, когда не были готовы технические службы. Я очень понимаю Кончаловского. Воспитанный в зрелые годы Голливудом, когда каждая секунда отмерена деньгами, и на съемочной площадке все должно быть подчинено только тому, что на ней творится, да? Ну и наш такой памятный советский стиль. Когда приходят, когда хотят. Сначала долго курят. Потом закуривают то, что перекурили. И однажды я увидел как Кончаловского это буквально вывело из себя. Я понимаю, что вы меня сейчас запипикаете. Но я должен процитировать точно. "Поэтому и снимают у нас такое говно! - сказал Кончаловский, - что никого нельзя найти. Все почему-то болтаются в павильоне!" Я думаю: боже, это вот тот Кончаловский, которого я уже считал почти плюшевым? Но должен сказать, что у него очень негромкий голос. Вот его и Никиту объединяет какой-то почти общий звук такой. Сипловатое что-то вот такое, не очень звонкое. Не театральное. Но вдруг всё! Всё буквально замерло на площадке. Все поняли, что дальше, дальше всё. Или закроется проект. Или кто-то будет немедленно выгнан. Ну, просто ну всё. Немая сцена из "Ревизора". Но это я видел только однажды. А вот Кончаловский когда хвалит, не знаю, ты это очень чувствуешь. Там, наверное, нет таких прямых каких-то дифирамбов. Но ты понимаешь, что ему нравится, что ты делаешь, потому что за этим следует бессчетное количество дублей еще. Это значит, он из тебя вытянул все, что возможно. Но где-то там он подозревает, что на донышке остался еще какой-нибудь самый заветный вариант, который и решит всё в твою пользу. Однажды, когда у моего героя случается по ходу сценария истерика, он кричит людям, от которых зависит материально: "Вы меня все пользуете!" Я все время срывался в репетициях на какой-то истошный крик. К которому в силу своего характера просто не готов был. Но он у меня получался просто и тогда впервые Кончаловский мне сказал: "Ну давай, ты подожди, подожди, подожди до съемок. Не трать все". Какой там не трать! Уже пошло, с этим ничего не сделаешь. Правда, к концу этих дублей совсем осип, потому что не привык в жизни кричать. Но вот сейчас на озвучке я понял, что актеру действительно важно не щадить себя. Тогда и получается цель. Правда, на озвучке вот снова прокричать так было уже не очень просто. Но сцена, по-моему, получилась.

     - Кончаловский Вас хвалил? За что?

     - Ну я помню, как он хвалил меня почти единственного за абсолютное знание текста. Но мне казалось, что с Кончаловским иначе невозможно … а как же я приду? Я удивлялся тем актерам, которые успевали подзубривать текст на площадке. Мне казалось, что это просто невозможно. Это все равно, что там прийти к Эйнштейну и не знать его знаменитую формулу. Это же как же? Выгонит! Рассердится, обидится. Это просто непостижимо!

     - Что произошло во время сцены съемки дефиле?

     - Ну дефиле вообще войдет, наверное, в какую-нибудь памятную книгу самых забавных розыгрышей, которые случались в нашем кинематографе. Потому что Кончаловский схитрил и позвал всю московскую богемную тусовку. Весь этот глянцевый маскарад якобы на презентацию нового фильма. И многие очень купились на эту удочку. И действительно пришли. Пришли на презентацию. Но камеры были включены. Отступать было некуда. И многие знаменитые персонажи московские вечерней жизни стали заложниками этого приглашения и вынуждены были сыграть в этом знаменитом эпизоде дефиле. В общем, ничего страшного не случилось. Потому что даже персонажи светской тусовки легко принимают правила игры. И для них очень важно засветиться. И не потерять шанс засветиться…

     - Какое было ваше первое ощущение от прочитанного сценария? Ваше отношение к самой теме "глянца"?

     - Кончаловский говорил о своем отношении к глянцу во многих своих и бесчисленных интервью. Но тогда интервью еще не было, в тот день, когда я получил сценарий, я его читал ночью. И все сам себе говорил: "Ай да Кончаловский, ай да сукин сын"! Потому что так его эта внутренняя установка на отрицание, на борьбу с глянцем совпала с моим неприятием глянца, что я думаю, ну а почему же, почему же до него никто, ну кроме там рублевских литераторов, не замахнулся на эту химеру? На эту невозможную систему координат, в которой все ложно. Все продажно. Все со словом "купи"! Я не знаю, что за фильм получился в результате, но самое замечательное в нем будет это меч, который занесен над глянцем. Как в перестройку говорили? - Так жить нельзя! Мне кажется, тогда говорили это от бедности. Сейчас впору орать: так жить нельзя! Уже от сытости и богатства.

     - Какое самое главное человеческое качество Андрея Кончаловского?

     - Я думаю, что вообще от всех людских соблазнов, вот от тупости, от глупости, от преждевременного ухода, от преждевременного такого старения спасает только одно. Это ум. У Андрея Сергеевича такой живой, подвижный и какой-то всеохватный ум. Что, по-моему, это вообще такая жесткая программа антивирусная против всех этих соблазнов, которые подстерегают известных и великих людей. Мне кажется, что ум, ирония его спасут навсегда от любых лавров, от любых признаний. Я не думаю, что он не тщеславный человек. Не честолюбивый. Иначе бы он ничего бы не успел в искусстве, но все это гасится той изрядной порцией иронии, скепсиса, и, может быть, даже цинизма, который в нем есть. Ну не может он принять знаки внимания и дифирамбы и песнопения при жизни как должное. Ему важнее, что он будет делать завтра, не стоя на постаменте.

     - Жесткий, ироничный, умный, легкий..?

     - Для меня он очень легкий, без сомнения. Мне кажется, что вообще работать с такими режиссерами - это счастье. Я как себя убедил, что лучше получается с теми режиссерами, которым сопротивляешься, которые тебя впихивают в какую-то странную и непривычную тебе форму. Но сейчас я склонен считать иначе. Мне кажется тот, с кем легко и тот, на чью волну ты настроен, с тем больше получится. Потому что ты свободен. Ты свободен для того, чтобы стать другим. Вот это ну самая важная актерская цель и задача. Ну а как можно стать другим, когда тебя ругают? Перефразируя известное выражение Хемингуэя, работать с Кончаловским долго и часто - это праздник, который всегда с тобой.

     - Вы можете назвать Кончаловского авантюристом? 

     - Ну он известный авантюрист! Ну просто! Его авантюры граничат с аферами. Одна история его становления в Голливуде - это же вообще просто какой-то приключенческий авантюрный роман. Знакомство с Ширли Маклейн и с Марлоном Брандо. Это какое-то приключение авантюриста Феликса Круля. Конечно, он очень авантюрного склада человек. Как и вообще вся эта фамилия. Я сейчас работаю в проекте "Цирк со звездами". И вижу, сколько от этой фамилии досталось Артему Михалкову, который, казалось бы, такой мажорный мальчик. Мог бы себе тихо работать в своей профессии. Вдруг бац. Идет по наклонному канату вот здесь, на высоте десять метров над манежем. Что-то в этой самой фамилии заключено. Там этот ген авантюризма передается из поколения в поколение. Как замечательно сказала мама Артема Татьяна Михалкова. Она говорит: "Я не знала, что сын участвует в проекте. Однажды он мне сказал: мам, включи телевизор. И я вдруг увидела: боже мой! Он в каких-то трусах, в декольте ходит по канату. Дедушка гимн написал! А он что делает?!" Так что вот папа гимн написал, а сын снимает про глянец.

     - Однажды Кончаловский сказал, что ощущает себя Одиссеем…

     - Ну я думаю, что он еще не вернулся в Итаку. Я думаю, что он еще путешествует. И дай бог ему под полными парусами еще долго, долго работать и удивлять, потрясать и радовать нас своими новыми лентами. Пенелопа подождет.

Официальный сайт Андрея Кончаловского 

Ефим Шифрин : на манеже забываю о прожитых годах

Цирк на Цветном бульваре стал для Ефима Шифрина вторым домом. Здесь он готовит номера для проекта «Цирк со звездами». Между репетициями новоявленный укротитель шимпанзе, жонглер и клоун пообщался с Еленой КОСТИНОЙ.

Ефим Шифрин

Когда и где родился: 25 марта 1956 года в поселке Сусуман Магаданской области

Знак зодиака: Овен

Семейное положение: холост; отец Залман Шмуилович работал бухгалтером, мама Цыпина Раиса Ильинична была воспитательницей в детском саду; старший брат Самуэль — музыкант, живет в Израиле

Образование: окончил 1 курс филологического факультета Латвийского университета, эстрадное отделение Государственного училища циркового и эстрадного искусства (курс Романа Виктюка) и режиссерский факультет ГИТИСа

Премии и награды: лауреат 1-й премии Всесоюзного конкурса артистов эстрады (1983), «Мистер фитнес» (2000), «Кубок Райкина» (2001)

Вкусы: кухня — грузинская, японская и еврейская; кино — фильмы Федерико Феллини; страны — Италия, Австралия, Израиль; парфюм — Cacharel, автомобиль — Mitsubishi Pajero

Играет в спектаклях: «Путаны», «Дракон», «Коза»

Фильмография: «Глянец» (реж. Андрей Кончаловский, 2007)

У Капы взгляд тяжелый

— Ефим, забавные аттракционы с обезьянками, которые зрители видят на манеже, даются тяжело?

— Дрессура обезьян, в отличие от дрессуры многих других животных, держится не на закреплении трюков угощениями, здесь нужны другие методы. Первый совет знаменитого дрессировщика Азиза Аскаряна, с которым мы давно знакомы, был такой: «Обезьяны не будут тебя слушаться, если не признают в тебе вожака. Если ты испугаешься, они почувствуют и на манеже устроят сплошное баловство». У всех трех шимпанзе, с которыми я выступал: Капы, Жаклин и Тотоши, очень сложные характеры. Особенно у Капы. Да еще такой тяжелый взгляд. Я к этому взгляду два месяца привыкал. С обезьянами надо держать ухо востро, они не плюшевые игрушки. Способ общения с ними я нашел интуитивно. Например, веду Капу за руку по барьеру, чуть-чуть сдавливаю ей руку, и обезьяна понимает, что тот, кто ведет, — тот сильнее и жестче ее. Дело даже не в физической силе, а в каком-то импульсе. И на последних репетициях я замечаю: Капа тянет ко мне лапу, чтобы я приобнял ее. То есть она приняла меня спустя два месяца такой корыстной дружбы. И на выступлении все шло хорошо, пока на манеж не вышел ребенок с хризантемами.

— Хотел вам подарить?

— Да, семья делегировала ребенка наградить меня букетом прямо во время выступления. Он вышел на манеж, где сидели три шимпанзе, которые все-таки считаются хищными животными. Обезьянье любопытство могло бы закончиться для мальчика трагически. Ассистент едва успел подхватить ребенка и увести с арены. А хризантемы рассыпались по барьерчику. Первое, что в таких случаях «обязана» сделать обезьяна, — это попробовать их на вкус. Капа стала собирать лепестки. Я дал ей команду танцевать вальс, пытался обвести ее левой рукой, как это уже делал много раз, а она решила, что я покушаюсь на ее корм, — бац, и в мгновение ока прокусила мне руку с двух сторон.

— Ничего себе!

— Что такое Капина челюсть — объяснять не надо! Но в первый момент я никакой боли не почувствовал, к тому же Капа после стресса не собиралась начинать вальс, и в голове у меня пульсировала одна мысль: если она не будет крутиться, нам надо переходить на следующий трюк! Все-таки заставил ее танцевать, и уже когда нам оставалось пройти полкруга, заметил, что манжета моей белой рубашки вся в крови. Я тогда не очень соображал, в чем дело, для меня главным было завершить номер. А когда после вальса, уже во время канкана, Капа не выполнила один важный элемент, я и вовсе забыл про руку, думал: боже мой, мы сейчас все провалим!

— Кто-то из ваших друзей был на том представлении?

— Да, как раз в этот вечер за меня пришел поболеть мой давний друг — профессор-хирург Игорь Осипов. У него сердце екнуло, хотел прибежать ко мне за кулисы, но я не разрешил. Там уже дежурила бригада скорой помощи, обращение к другому доктору могло бы показаться некорректным. Игорь волновался за меня, позвонил среди ночи, сказал, чтобы утром я все-таки приехал к нему в больницу. Кстати, волновался он не напрасно. За сутки инфицированная рана нагноилась, и пришлось делать два глубоких разреза. Мой друг сохранил для меня проект «Цирк со звездами», за что я ему очень благодарен.

В моих руках — чужая жизнь

— Ефим, у вас пока не всегда получается поймать булавы?

— Честно говоря, и профессионалы их порой роняют!

— Не хотела вас обидеть…

— А я не обижаюсь. Во-первых, сказывается усталость, я сегодня с раннего утра репетирую, а во-вторых, пусть еще кто-нибудь так попробует! В первом состязании нашего проекта я летал на трапеции под куполом, а на самой первой репетиции даже не знал, как на нее взобраться. Вскарабкался, как обезьянка, и подумал: этот номер у меня не получится никогда. Когда ее начали раскачивать, у меня дух захватило, не мог понять, как здесь можно еще руками-ногами что-то делать? Видите, Денис Клявер на кольцах висит? Когда я первый раз так повис, думал, что умру в ту же секунду. А на выступлении мы с моей партнершей Милочкой Оганесянц поднялись на высоту 12 метров. Кстати, вон она, третий час на шпагате сидит. Наш номер ставил знаменитый цирковой гимнаст Павел Яблочков, он придумал много трюков. У него есть преподавательский дар, который в педагогической театральной практике называется «сделать из бревна артиста».

— Павел Яблочков рассказал, что вы просились выступать без страховки, только он не разрешил. Не боялись рисковать?

— Страхи я оставил у служебного входа, в цирке нужно с ними расставаться. Конечно, Яблочкову виднее, я все-таки не профессиональный цирковой артист в отличие от Милочки. Вот она выступала без страховки. Я знал, что в моих руках — чужая жизнь.

В клоунаде пугает все!

— А в детстве вы цирк любили?

— Я его не знал! До 10 лет мы с родителями жили в Магаданской области. Впервые оказался в цирке в 11 лет, когда наша семья переехала в Ригу. Конечно, тогда мне больше всего нравились клоуны. Такого количества замечательных клоунов, как в 1960-1970-е годы, в России не было никогда: Леонид Енгибаров, Карандаш, Юрий Никулин, Геннадий Маковский, Олег Попов. Я их всех в Риге пересмотрел. А сейчас мы двух-трех можем назвать, и то наудачу. Мы недавно об этом говорили с легендарным клоуном Геннадием Ротманом. Клоунада — сложнейший жанр, меня в ней пугает абсолютно все. Вы даже себе не можете представить, насколько трудно смешить на манеже. Вот мы сейчас репетировали знаменитую репризу Юрия Никулина и Михаила Шуйдина «Яйцо». Пока мне многие реплики кажутся лишними, а жесты — суетными. Каким замечательным даром были наделены два великих клоуна! Как они точно все рассчитывали — не понимаю.

Отцы и дети

— Вас приглашали в предыдущие проекты со звездами?

— Во все, какие были. И я всегда отказывался. Считал, что это не совсем честный способ напомнить о себе зрителю. Я тридцать с лишним лет на эстраде, даже недоброжелатели уже смирились. Но когда речь зашла о цирке, я ни секунды не колебался, понял, что проект дает возможность отметить в моей профессии какую-то новую высоту. Дерзость моего участия в этом шоу заключается в том, что с тех пор, как на Первом канале прошли анонсы «Цирка со звездами», я не помню ни одного оптимистического прогноза в отношении меня. В некоторых изданиях после съемок моего выступления с обезьянами появились заголовки: «Фима укусила Фиму!» Журналисты переврали имя, чтобы завлекательней выглядел материал. Может, это забавно и смешно, только совсем не похоже на правду. Или захожу на какой-нибудь чат либо форум и читаю про себя: «Ни фига себе! Шифрин в таком возрасте крутит кульбиты». Я не могу с этим смириться, мне кажется, это говорят о каком-то моем виртуальном двойнике, потому что дядькой в возрасте я себя уж точно не ощущаю.

— Да и не выглядите вы на свои годы…

— Не выгляжу, потому что серьезно занимаюсь физкультурой, регулярно хожу в спортзал, всегда в форме. Когда мне не было 30 лет, я выглядел гораздо хуже, чем сейчас. Актерская жизнь засасывает — постоянные гастроли: выпил, не закусил, не выспался, плюнул на себя. Но когда мне стали пенять на возраст, поймал себя на очень интересной мысли: со многими участниками проекта я связан через их родителей. Я хорошо знал Анатолия Собчака, он курировал фестиваль «Возрождение» и каждый год провожал нашу актерскую группу из Петербурга в Кижи. Ксюша тогда была совсем маленькой. Каждый раз при встрече с Темой Михалковым вспоминаю, как мы с его папой Никитой в составе российской делегации ездили на фестиваль «Русские в Вене». С Ильей Олейниковым мы сто лет дружим, его сын Дениска Клявер до 8-го класса звал меня дядей Фимой. С Сережей Лазаревым еще смешнее получилось. Недавно просматривал свой архив, наткнулся на какую-то программу конца 1980-х, там выступала группа «Непоседы». Лицо солиста, проворного такого мальчишки, показалось мне знакомым, пригляделся: вылитый Сережа. Спрашиваю его: «Ты никогда в моих концертах не участвовал?», а он улыбается: «Как же, пел! В Театре эстрады». Сережа сейчас такой знаменитый. Но что бы там ни говорили, «Цирк со звездами» стирает возрастную разницу между артистами. Выходя на манеж, о прожитых годах не думаешь.

А племянница не верит

— Ефим, у вас две племянницы и племянник. Они, должно быть, уже совсем взрослые?

— Да, дети моего брата выросли, они давно живут в Израиле. Их имена забавно рифмуются. Старшая дочь моего брата — Габриэль, сын — Рафаэль, младшая дочь — Рашель, а сам он Самуэль. Габриэль сейчас путешествует по Индии, заходит во все интернет-кафе, чтобы пообщаться со мной в чате. Посмотрела фотографии на моем сайте, номер на трапеции произвел на нее сильное впечатление, она послала мне сообщение: «Дядя, я не верю, что это ты!»

— В Израиле, кажется, «Цирк со звездами» транслируется?

— Конечно. Но Самуэль и Рафаэль не успевают его посмотреть, работают в это время. Брат попросил меня записать для него все мои выступления. Рашель еще в колледже учится, вот она, наверное, смотрит, хотя мне ничего пока не сказала. В мае собираюсь их навестить, тогда и поговорим.

Елена КОСТИНА

"Теленеделя"

13.04.2007 

Во время своего последнего концерта во Владивостоке Ефим Шифрин читал в основном старое-знакомое. Своими песнями публику слишком не утомлял, давал дозированно через четыре-пять монологов. Слегка разочаровал образ “дурачка”, нещадно эксплуатируемый Шифриным. Шутки на грани фола - в устах другого это звучало бы пошло, а у Шифрина выходило мило и временами смешно.

Совсем другим предстал артист в номере гостиницы, где мы с ним встретились на следующий день.

- Ефим, бывали ли у вас тяжелые концерты, когда не смеются зрители и все тут?

- Тяжелый зал обычно на заказных концертах, когда аудитория представлена людьми одной профессии или чиновниками высокого порядка. Там официальная атмосфера к смеху не располагает. Но это нужно принять как условие профессии.

За 21 год работы на эстраде я привык ни в чем не обвинять публику, если у нас с ней что-то не получается. По молодости мне казалось, что с залом надо сражаться, любой выход - это битва. С опытом я понял, что выходить к зрителям нужно как раз без забрала, демонстрируя свое расположение. Зал мистическим образом это чувствует. Все складывается в первые минуты концерта.

- Существуют ли универсальные шутки - на все времена?

- Шуток таких нет, но смеховые модели постоянны - от Аристотеля до наших дней. Для высоколобой интеллигенции или для городского мещанства в части ситуации смешно одно и то же. Герой Шварценеггера или наш рабочий 50-х годов не может быть смешным. Смешон только маргинал, который не вписывается в обычные представления о том, каким должен быть человек. Это всегда некий антипод. Герой, но с маленькой буквы.

Есть претензии к форме выражения смешного. Утонченный зритель хочет более тонкого воплощения, человек более простой ждет простой формы. Искусство Чаплина было универсально, обращено ко всем. Можно к подобному только стремиться.

Я очень не люблю, когда эстеты, люди от искусствоведения сильно принижают эстраду, отмечая в ней только развлекательную сторону. Содержание в ней так же велико, как и в других видах искусства. Верно говорит Миша Мишин: “Пошлость высокой оперы ничуть не лучше, чем рассказанный со сцены фривольный анекдот”. И петь можно плохо, и на эстраде работать плохо. Сам жанр не дает никакого алиби.

- Кстати, Ефим, вам голос кто-то ставил?

- Я учился в музыкальной школе, потом 4 года в цирковом училище ходил на фортепьянный факультатив и занимался вокалом у Малютиной. В нашем жанре почти все с музыкальным образованием. Представители музыкальной тусовки сокрушаются, что сатирики и политики совершают поползновения на их жанр. Но мне иногда их хочется спросить: “А вы в отличие от сатириков ноты-то знаете?” Я не считаю, что сертификат на пение выдается только тем, кто сегодня выводит три ноты под дискотечные ритмы.

- В одном из интервью вы говорили: “Главное, чтобы не было про текущий момент”. Но во время концерта мы столько услышали про этот самый “текущий момент”.

- Тогда я отмечал стремление не касаться политики. Не хочется людям перед сном морочить голову тем, что им и без меня поставляют в избытке. Но как ни стараешься улизнуть от этой темы, не получается. Сама жизнь такие зигзаги дает, что нужно как-то вписываться в эти нечаянные повороты. Единственно, я пытаюсь злободневность облекать в комическую форму, вкладывая в уста моих чудаков-персонажей. Всегда прикрываюсь маской, когда говорю о политике. Также я не занимаюсь черным юмором, язвительным, раздражающим, мне это не близко.

- А юмор “ниже пояса” признаете...

- Грубо говоря, юмор - это все, что ниже пояса. И обычно вызывает смех то, что не принято обсуждать публично - это частная жизнь, в которой есть место и физиологическим отправлениям, и эротике. Мне кажется, что некая брезгливость по отношению к интимной части идет от советской эстетики. Раньше считалось, можно говорить только о том, что выше наглухо застегнутого воротника. Я был поражен в Америке, когда впервые попал в клуб комедиантов, там степенные зрители просто помирали со смеху. Английский тогда знал плохо, но слышал только “F..k”, переводчик подтвердил, что это все про то... Мы по инерции привыкли смеяться над бюрократами, чинушами, взяточниками, но это не вся жизнь.

- Ефим, вы себя к каким русским относите?

- Я себя отношу к старым евреям (смеется). Но способ моего мышления, как у старых русских. Русский язык для меня шире, чем все остальные приметы нашей жизни - кокошники, самовары, березки. Мне дорога наша словесность. Не могу слышать нынешнюю телевизионную речь. Не нравится сама мелодика этой речи, которая становится похожей на американскую. Русская фраза опирается на одно логическое ударение, а наши ди-джеи делают ударение на каждом слове. Это новые русские? Мне кажется, что это вообще нерусские. Верно говорят только дикторы, которых списали в архив.

А по всем остальным характеристикам я - “совок” такой же, как все остальные. Человек, обязанный эпохе своим воспитанием, представлениями о ценностях. Мне бы в то время, когда мальчики ходили в белых сатиновых рубашечках и все нежно дружили друг с другом. В этом времени мне было бы хорошо.

- Насколько место рождения и национальность повлияли на ваше чувство юмора?

- Место рождения почти никак, Колыма и Колыма. Я родился в 1956 году, когда отца уже реабилитировали, поэтому тяготы лагерной жизни меня почти не коснулись. Единственно, круг общения родителей составляли сплошь вчерашние заключенные. А национальность... Я не чувствовал проявления антисемитизма на том уровне, на котором его чувствовали евреи в концентрационных лагерях, но на бытовом уровне - да. Кстати, на любом курсе университета, в котором я учился, всегда было ровно по два представителя моей национальности. Эта странная цифра вызывала мысль о некой процентной норме. В Латвии тогда жило очень много евреев, естественно, многие хотели поступить в вуз. Моим сверстникам приходилось уезжать учиться в провинциальные города. Были закрытые для евреев вузы, например, бауманский институт, но и там случались прорывы. Так, Сеня Фарада (в молодые годы Фердман) окончил бауманский институт.

- Часто писатели сами выходят на эстраду читать свои монологи, а у вас не было желания написать что-нибудь, к примеру, для того же Коклюшкина, который пишет для вас уже двадцать лет?

- Не дорос еще до того, чтобы писать эстрадные тексты. Я, как Наташа Ростова, даже писем не пишу. Правда, у меня вышло две книжки. Так, писал для себя, хотя в дневниковых записях есть лукавство, все равно рассчитываешь на какого-то читателя. Потом издатель сам меня нашел.

- Ефим, вопрос, может быть, не совсем к вам и все же: почему в “Аншлаге” всегда мелькают одни и те же лица, почему там никогда нельзя увидеть того же Жванецкого? Такое чувство, что сатирики и юмористы поделили передачи.

- “Аншлаг” - передача Регины Дубовицкой, она все и определяет. Но я догадываюсь, что не все хотят сниматься в “Аншлаге”. Вы не увидите там Яна Арлазорова, почти нет Романа Карцева, Жванецкого. Но с другой стороны, и я не снимаюсь в “Смехопанораме”, “Белом попугае”. Вы очень верно заметили, что передачи поделены. “Аншлаг” появился, когда еще шла передача “Вокруг смеха”. Соперничество этих двух телевизионных программ было так очевидно. Просто можно было писать бесплатное пособие по тому, как надо делить людей, выступающих в нашем жанре. С тех пор “поделенные” никак друг с другом не соприкасаются. Мне кажется, что это смешно.

- Можно напоследок о личном? Мы за вас так порадовались, когда поползли слухи о том, что вы сочетались законным браком с Кларой Новиковой. И вообще женщины всегда волнуются, когда читают, что Ефим Шифрин до сих пор холост.

- В ответе на этот вопрос меня устраивает любая версия, придумайте сами. Моя личная жизнь потому и личная, что не общественная.

"Владивосток" - интернет-версия газеты