На встречу с артистом, которая должна была состояться на «Мосфильме», я приехала на час раньше. На вопрос «Где можно увидеть Ефима Залмановича?» помощник режиссера коротко махнул рукой в сторону макета железнодорожного вагона и так же коротко ответил: «Его сейчас качают». И в самом деле три добрых молодца хитрыми приспособлениями сосредоточенно по команде режиссера раскачивали вагон, создавая эффект мчащегося поезда. В окна были направлены экраны с видами пейзажа и бегущих рельсов. Звукорежиссер на своем оборудовании имитировал стук колес и свист паровоза. Вот так на киностудии создается настоящая «железнодорожная натура». Как и зачем качают Ефима Шифрина в сериале режиссера Михаила Мамедова «Путейцы-2», а также другие любопытные факты из его творчества корреспонденту «ВМ» все-таки удалось выяснить.
Школьный вальс
– Ефим Залманович, на дворе осень, начало учебного года для миллионов школьников. А вы часто вспоминаете школьные годы?
– Вспоминаются от случая к случаю. У меня иногда бывает ощущение экзамена во время премьеры. Похоже по всем признакам.
– Плохо учились?
– До 9-го класса неплохо – даже «метил» в отличники. А потом все, что не было связано со школой, стало намного важнее. В старших классах у меня возник интерес к литературе, к истории. Гуманитарная склонность для моей семьи была неожиданной, отец был бухгалтером, а его четверо братьев преподавали физику и математику в школе. Папин средний брат не понимал, как можно не интересоваться такой красивой наукой, как математика. Летом заставлял меня решать задачки, что было совершенно невыносимо. И он добился своего: я возненавидел эту «красоту» окончательно и после школы пошел на филфак Рижского университета.
– В школе случилась первая любовь?
– Я не большой охотник рассказывать о своей личной жизни. И в этом правиле не бывает исключений, даже для дел давно минувших дней.
Знак звездности
– Вы старательно избегаете вопросов о личной жизни, чем весьма отличаетесь от многих сегодняшних звезд…
– Это отличие начинается тогда, когда в лексиконе появляется слово «звезда» по отношению к живому человеку.
Люди моего поколения если употребляли это слово, то только в насмешку. Встретить в троллейбусе Папанова или в метро Гафта, или Ахеджакову в очереди в магазине в советские времена было вполне обычным, и знака звездности на них не было. Театр считался делом коллективным, и этот звездопад был никому не нужен. Водораздел начался, когда эстраду переименовали в шоу-бизнес.
– Вас это не раздражает?
– Я уже вступил в тот возраст, когда надо чураться слова «раздражает». Каждое время приводит своих героев, ворчать и раздражаться бессмысленно. Настоящие актеры золотой пробы не применят к себе слова «звезда». Наверное, потому и горели долго.
А тем, кто загорелся на минуту, приходится всю эту «звезданутость» срочно проявить, потому что скоро – падать.
– Значит, они должны гореть ярко-ярко, а потом погаснуть?
– Вовсе не ярко-ярко, у них все как раз бледно-бледно. Актерским райдерам, встречам, проводам и прочей чепухе уделяется внимания больше, чем работе. Ну потрясешь ты еще один город своими капризами, а дальше? Когда закончатся деньги на раскрутку, кому ты будешь нужен? Раз заговорили о школьном экзамене, вот это как раз и есть экзамен.
Творчество как урок
– Роман Виктюк в одном интервью сказал, что вы очень обидчивы…
– Не обидчивый, а ранимый. Разница есть. В профессии я остался школьником и к творчеству отношусь, как к уроку. Словно что-то не успел выучить. Вот, например, работа в новом сериале «Путейцы-2» началась для меня с горестной констатации: у всех есть какой-то подручный материал в профессии. Ноты у композитора, краски у художника, объемы и плоскости у архитектора. У артиста все начинается с чистого листа. Текст не диктует поступков, манеры поведения. Это приходится додумывать самому.
Сегодня во многих сериалах: либо только разговоры, либо «стрелялки». Люди себя никак не «ведут». А я помню фильмы, в которых и стреляли, и разговаривали, да еще и «вели» себя… Как порядочные люди.
– В сериале «Путейцы-2» вы герой или негодяй?
– Жанр сериала задуман как лирическая комедия. Мне предложили сразу две роли. В одной играю «общее представление» об артисте Шифрине, которого я, кстати говоря, не знаю, как играть. Я себя со стороны не вижу. И играть «звездного Шифрина», как там написано, который живет в звездном доме, в звездных условиях, – необычное дело. Я живу в совершенно обычном доме, среди обычных людей, и высокомерие мне несвойственно. А вторая роль: персонаж, который похож на Ефима Шифрина. Вот такой мне предложили хитрый сценарий.
– Получается, что сценарист написал под вас. А если бы вы отказались?
– Честно говоря, не знаю, как ответить на ваш вопрос. С чего бы я взял и отказался? Мне что, много ролей предлагают?
– А разве мало? Почему так редко снимаетесь?
– После моего участия в фильме «Глянец» Егора Кончаловского как-то на «Кинотавре» Юлий Гусман сказал мне, что роль, которую я там сыграл, для кинодебюта довольно яркая работа. «Сейчас на тебя посыплются предложения», – уверял он меня. Ничего не посыпалось, и мне очень жалко. Время проходит. А достойных предложений не было.
– Что-то мало верится. У вас такая популярность, столько связей…
– Чтобы я звонил кому-то и о чем-то просил? Это неприятно и унизительно. Мне всегда и так везло на работу в театре, но, к сожалению, не очень везло в кино. Надо написать об этом в местком (смеется).
Красота и юмор несовместимы
– Как вы считаете: женщина-сатирик – это нормально?
– Что касается женщины-сатирика… Не знаю, надо ли выделять роль женщины в театре или в кино. Мне-то, наоборот, кажется: именно там представление о них как о слабом поле заканчивается. Это же не мужские и женские шахматы. Не боялись быть смешными и нелепыми Раневская, Миронова, Рина Зеленая. Сегодня вся сложность в том, что современная комическая актриса хочет быть смешной и при этом оставаться красивой. Сложно тянуться вслед ускользающей красоте и одновременно быть клоунессой. Надо похоронить представления о себе как о фотомодели, если ты хочешь смешить людей.
Как войти в Лету
– Расскажите о своем преподавательском опыте.
– У меня был опыт длиною в год в ГИТИСе на факультете эстрады. Но я понял, что при моем характере выбора не будет. Или профессия, или педагогика. Я не спал ночами, переживал. онял, что к ученикам отношусь, как к своим детям, и мне было важно: преуспеют они в профессии или нет. Усталости я не чувствовал, хотя это совершенно не оставляло времени ни на что.
– Значит, с педагогикой покончено раз и навсегда?
– А вдруг я завтра потеряю голос? Тьфу-тьфу-тьфу.
– Когда и где состоится презентация вашей следующей книги «Течет река Лета»?
– Планирую к Новому году. В честь моей первой книжки был целый бенефис в Концертном зале «Россия». По поводу второй – маленькая вечеринка в ночном клубе. Как пройдет презентация третьей, не знаю, но журналистов, конечно, позову (смеется).
– Где можно почитать отрывки из вашей книги?
– В моем блоге и на моем сайте.
– Кстати, вы заявлены как член Союза юмористов, я видела там ваше фото. Расскажите об этом.
– Я не участвую ни в одном сообществе. Моя фотография может быть и на порносайте, и в клубе знакомств. За интернет-ресурсами не уследишь. Кстати, я из Интернета узнал, что у меня есть квартира в Сочи и дача на Селигере. Я готов принять эти подарки. Хотя, конечно, где Селигер – а где я (смеется).
Газета «Вечерняя Москва» №196 (25216) от 19.10.2009
Автор: Анжела ЯКУБОВСКАЯ
– Ефим Залманович, на дворе осень, начало учебного года для миллионов школьников. А вы часто вспоминаете школьные годы?
– Вспоминаются от случая к случаю. У меня иногда бывает ощущение экзамена во время премьеры. Похоже по всем признакам.
– Плохо учились?
– До 9-го класса неплохо – даже «метил» в отличники. А потом все, что не было связано со школой, стало намного важнее. В старших классах у меня возник интерес к литературе, к истории. Гуманитарная склонность для моей семьи была неожиданной, отец был бухгалтером, а его четверо братьев преподавали физику и математику в школе. Папин средний брат не понимал, как можно не интересоваться такой красивой наукой, как математика. Летом заставлял меня решать задачки, что было совершенно невыносимо. И он добился своего: я возненавидел эту «красоту» окончательно и после школы пошел на филфак Рижского университета.
– В школе случилась первая любовь?
– Я не большой охотник рассказывать о своей личной жизни. И в этом правиле не бывает исключений, даже для дел давно минувших дней.
Знак звездности
– Вы старательно избегаете вопросов о личной жизни, чем весьма отличаетесь от многих сегодняшних звезд…
– Это отличие начинается тогда, когда в лексиконе появляется слово «звезда» по отношению к живому человеку.
Люди моего поколения если употребляли это слово, то только в насмешку. Встретить в троллейбусе Папанова или в метро Гафта, или Ахеджакову в очереди в магазине в советские времена было вполне обычным, и знака звездности на них не было. Театр считался делом коллективным, и этот звездопад был никому не нужен. Водораздел начался, когда эстраду переименовали в шоу-бизнес.
– Вас это не раздражает?
– Я уже вступил в тот возраст, когда надо чураться слова «раздражает». Каждое время приводит своих героев, ворчать и раздражаться бессмысленно. Настоящие актеры золотой пробы не применят к себе слова «звезда». Наверное, потому и горели долго.
А тем, кто загорелся на минуту, приходится всю эту «звезданутость» срочно проявить, потому что скоро – падать.
– Значит, они должны гореть ярко-ярко, а потом погаснуть?
– Вовсе не ярко-ярко, у них все как раз бледно-бледно. Актерским райдерам, встречам, проводам и прочей чепухе уделяется внимания больше, чем работе. Ну потрясешь ты еще один город своими капризами, а дальше? Когда закончатся деньги на раскрутку, кому ты будешь нужен? Раз заговорили о школьном экзамене, вот это как раз и есть экзамен.
Творчество как урок
– Роман Виктюк в одном интервью сказал, что вы очень обидчивы…
– Не обидчивый, а ранимый. Разница есть. В профессии я остался школьником и к творчеству отношусь, как к уроку. Словно что-то не успел выучить. Вот, например, работа в новом сериале «Путейцы-2» началась для меня с горестной констатации: у всех есть какой-то подручный материал в профессии. Ноты у композитора, краски у художника, объемы и плоскости у архитектора. У артиста все начинается с чистого листа. Текст не диктует поступков, манеры поведения. Это приходится додумывать самому.
Сегодня во многих сериалах: либо только разговоры, либо «стрелялки». Люди себя никак не «ведут». А я помню фильмы, в которых и стреляли, и разговаривали, да еще и «вели» себя… Как порядочные люди.
– В сериале «Путейцы-2» вы герой или негодяй?
– Жанр сериала задуман как лирическая комедия. Мне предложили сразу две роли. В одной играю «общее представление» об артисте Шифрине, которого я, кстати говоря, не знаю, как играть. Я себя со стороны не вижу. И играть «звездного Шифрина», как там написано, который живет в звездном доме, в звездных условиях, – необычное дело. Я живу в совершенно обычном доме, среди обычных людей, и высокомерие мне несвойственно. А вторая роль: персонаж, который похож на Ефима Шифрина. Вот такой мне предложили хитрый сценарий.
– Получается, что сценарист написал под вас. А если бы вы отказались?
– Честно говоря, не знаю, как ответить на ваш вопрос. С чего бы я взял и отказался? Мне что, много ролей предлагают?
– А разве мало? Почему так редко снимаетесь?
– После моего участия в фильме «Глянец» Егора Кончаловского как-то на «Кинотавре» Юлий Гусман сказал мне, что роль, которую я там сыграл, для кинодебюта довольно яркая работа. «Сейчас на тебя посыплются предложения», – уверял он меня. Ничего не посыпалось, и мне очень жалко. Время проходит. А достойных предложений не было.
– Что-то мало верится. У вас такая популярность, столько связей…
– Чтобы я звонил кому-то и о чем-то просил? Это неприятно и унизительно. Мне всегда и так везло на работу в театре, но, к сожалению, не очень везло в кино. Надо написать об этом в местком (смеется).
Красота и юмор несовместимы
– Как вы считаете: женщина-сатирик – это нормально?
– Что касается женщины-сатирика… Не знаю, надо ли выделять роль женщины в театре или в кино. Мне-то, наоборот, кажется: именно там представление о них как о слабом поле заканчивается. Это же не мужские и женские шахматы. Не боялись быть смешными и нелепыми Раневская, Миронова, Рина Зеленая. Сегодня вся сложность в том, что современная комическая актриса хочет быть смешной и при этом оставаться красивой. Сложно тянуться вслед ускользающей красоте и одновременно быть клоунессой. Надо похоронить представления о себе как о фотомодели, если ты хочешь смешить людей.
Как войти в Лету
– Расскажите о своем преподавательском опыте.
– У меня был опыт длиною в год в ГИТИСе на факультете эстрады. Но я понял, что при моем характере выбора не будет. Или профессия, или педагогика. Я не спал ночами, переживал. онял, что к ученикам отношусь, как к своим детям, и мне было важно: преуспеют они в профессии или нет. Усталости я не чувствовал, хотя это совершенно не оставляло времени ни на что.
– Значит, с педагогикой покончено раз и навсегда?
– А вдруг я завтра потеряю голос? Тьфу-тьфу-тьфу.
– Когда и где состоится презентация вашей следующей книги «Течет река Лета»?
– Планирую к Новому году. В честь моей первой книжки был целый бенефис в Концертном зале «Россия». По поводу второй – маленькая вечеринка в ночном клубе. Как пройдет презентация третьей, не знаю, но журналистов, конечно, позову (смеется).
– Где можно почитать отрывки из вашей книги?
– В моем блоге и на моем сайте.
– Кстати, вы заявлены как член Союза юмористов, я видела там ваше фото. Расскажите об этом.
– Я не участвую ни в одном сообществе. Моя фотография может быть и на порносайте, и в клубе знакомств. За интернет-ресурсами не уследишь. Кстати, я из Интернета узнал, что у меня есть квартира в Сочи и дача на Селигере. Я готов принять эти подарки. Хотя, конечно, где Селигер – а где я (смеется).
Газета «Вечерняя Москва» №196 (25216) от 19.10.2009
Автор: Анжела ЯКУБОВСКАЯ
