Он запомнился зрителям сразу, еще когда только начинал "звонить": "Алло, Люся!" Десять лет Шифрин отработал в Москонцерте. Потом были "Шифрин-театр", телепрограмма "Алло, Фима!", участие в телепередачах "Вокруг смеха", "Аншлаг! Аншлаг!" и многое другое.
- В каких вы отношениях с такими вашими коллегами, как Хазанов, Петросян, Винокур?
- У нас хорошие, ровные отношения. Думаю, что трения, которые возникают между артистами нашего жанра, способствуют сокращению жизни каждого из нас. Причины, по которым они возникают, мне кажутся глупыми и нестоящими таких последствий.
- А какая кошка пробежала между вами и Хазановым?
- Ничего не произошло. У него в Театре эстрады сменилась творческая ориентация. И, наверное, в этом Хазанова нельзя винить. Там теперь работают молодые артисты эстрады. По какой-то причине часть артистов "списали".
- А вы долго работали на сцене Театра эстрады?
- Там прошла моя жизнь. Уже почти двадцать пять лет, как я работаю на эстраде, и все эти годы выступал в том театре. Не помню месяца, чтобы я там не появлялся. Наверное, у Геннадия Викторовича есть какие-то веские причины по ограничению допуска в этот театр. Дело закончилось моим небольшим пассажем в одной газете, который окончательно все испортил. Неосмотрительно я передал предмет нашей с Геннадием Викторовичем беседы. Его возмущает состояние нашей нынешней эстрады, что вполне справедливо. С таким положением дел он решил бороться по-своему. В Театре эстрады идут спектакли. Хотя, на мой взгляд, более неприспособленной для драматических спектаклей площадки в Москве нет. Пока получается театр одного актера: в трех или четырех постановках занят сам художественный руководитель. Мне близок театр - я сам играю у Романа Виктюка. Но ни у кого не отвоевываю помещений и не прошу себе художественное руководство, участие в каждом представлении. Фигура Хазанова известная, значительная и не обсуждается, поскольку он человек уважаемый и действительно много сделал для нашей эстрады.
- Какая ваша фраза вспоминается людям, которые вас увидели? И не хотелось ли пощеголять игрой слов на телевидении, сидя на подоконнике вместе со Жванецким?
- У меня такой нужды нет, и на моем концерте он выходит на сцену один - я его только представляю. Вспоминаю Жванецкого, и все теплеет - с ним связана почти вся моя творческая жизнь. Мои первые шаги связаны с его монологами. С ними я выпускался из училища, с ними завоевывал первые награды на конкурсах, получал первую премию. Мне нравится, что наши отношения имеют временную протяженность. Приятно, что Михал Михалыч согласился поработать в моем бенефисе. Что касается крылатых фраз, то я не занимаюсь литературой профессионально. Цитирую фразы моих героев, следовательно, авторов, которые их придумывают. Не знаю, может, когда состарюсь, начну припоминать свои эксцентричные фразы, поступки. Сам о них говорить не могу - я еще с ума не сошел. Вспоминать, что "когда-то, в тридцать девятом, я..." - до этого еще не дошел.
- Но зато вы поете...
- То, что я делаю в этой области, вряд ли можно назвать вокалом. Это можно назвать актерским пением и не больше. Вокал - это Басков. У меня в этом плане нет никаких амбиций. В своих концертах даю понять, что мое пение - это не вокальный номер, это продолжение моей актерской профессии.
- Ваши коллеги-артисты тоже поют...
- Вот занимались ретроспективой записей тридцатых-сороковых годов, и что? Все поют своими голосами. Мы залезли в архивы и выяснили, что в разных спектаклях очень много пели! Мне кажется, что петь могут все, у кого это получается.
- Остается только придумать интересное название для концерта?
- В рекламных целях. Вспоминаю историю, как к одному писателю приходит молодой литератор и просит совета: как назвать только что сочиненное произведение. Маститый спрашивает: "У тебя там про трубы есть?" "Нет", - отвечает молодой. "А про барабаны?" - продолжает старший. "Нет", - отвечает. "Вот и назови: без труб и барабанов", - советует опытный. Проезжая по Москве, ловлю себя на мысли, разглядывая рекламные щиты, что соревнуются имена, не творческие идеи... Такого карнавала рекламных затей нигде не видел! Некоторые действуют, по-моему, в ущерб себе, "накатывая" на человека из-за каждого угла. Мне бы двадцать пять лет назад иметь такие деньги, такой размах - я бы сейчас был популярнее. Мне кажется, что все-таки надо пройти какой-то путь на эстраде, чтобы расставлять такие огромные рекламные щиты. Я не из зависти так говорю. Понимаю, когда любящий бизнесмен развешивает через каждые двадцать метров портреты своей возлюбленной. В этом есть какая-то загадка, и лицо этой девушки никому не ведомо. Но идти на концерт артиста, который еще ничем себя не обозначил, только потому, что он примелькался...
- У рекламного бизнеса свои законы. Все хотят денег. Кстати, на что вы потратили свою первую премию?
- На джинсы. Сейчас такие не носят. Это было в 1979 году.
- Зато сейчас вы носите очки?
- Эти очки купил, потому что не мог удержаться - они стоили в два раза дешевле. Во-вторых, мне объяснили их предназначение. Это клубные очки, в них нет диоптрий. Их надевают после бодуна или бессонной ночи в поезде или для встреч с журналистами, когда, отвечая на какие-то вопросы, надо стыдливо прятать глаза.
- На ваших концертах всегда аншлаг?
- Артисты, возвращаясь с гастролей, всегда уверяют, что у них - аншлаги везде, что на полу зрители сидели и на люстрах висели. Цену их заверений знаю, поскольку бываю там же, по их следам. Мне трудно жаловаться на заполняемость зала. Нас мало. Еще три-четыре имени - вот и весь "цех". Страна наша готова пока это количество юмористов принять. Даже на Украине, где уровень жизни ниже, во Львове у меня был полный зал.
- А зритель поменялся? Над чем сейчас охотнее смеются?
- Не думаю, что юмор - это та категория жизни, которая зависит от ее превратностей. Много читаю про него. Меняется словарь, лексикон, род занятий у героев, имена... Но как может поменяться существо юмора? Это всегда некое несоответствие идеалу. Вот Райкин - нынешнее поколение смотрит на него как на раритет, нечто неведомое, но его искусство по-прежнему привлекательно, за исключением каких-то миниатюр уж совсем на злобу дня. У смеха, звучащего, очень много общего с музыкой. Есть новелла о том, как артист собирал в охапки, как букеты, аплодисменты и приносил их домой. Вот то же самое и со смехом, который тоже можно "собирать". Достаточно ненадолго остановиться, прислушаться, чтобы понять, что смех может материализоваться.
- Артисты разговорного жанра, по примеру Арлазорова, все чаще вовлекают в представление зрителя. Это не от недостатка слов у выступающего?
- Не вижу в этом ничего странного. Это можно делать. Граница между зрителем и артистом очень условна. Ротару, к примеру, идет по центральному проходу и все цветы собирает, Лолита садится кому-то на колени, Новикова все время с собой кого-то укладывает...
- Клара Новикова - ваша коллега. Почему так мало "смешащих" женщин?
- А Лолита? Шучу. Один мой знакомый сказал, что Пугачева со своими мадам Брошкиной и полковником "убрала" все десять лет "Аншлага". А что такое "смешащая" женщина? Их вообще немного. Очевидно, что-то их в этом жанре смущает. Смешащих женщин появилось бы намного больше, если б их вытянули из другой стихии. Например, считаю, что Маша Аронова, Юлия Рутберг имели бы не меньший успех на эстраде, чем в театре. Но у них другие стремления. Есть и вторая сторона проблемы. Женщина - прекрасная половина человечества, а прекрасное плохо вяжется со словом "смешное". Мне нравятся женщины-клоуны, их очень мало, но они потрясающи.
- В жизни какой случай считаете самым смешным, может, накладка какая-то невероятная произошла?
- Все, что с определением "самое", требует некоторого размышления. Вот вам свежий пример. В Брянске работал в цирке. Испытываю к цирку теплое, родственное чувство. Последняя программа Брянского цирка связана с животными, и эвакуировать их никуда нельзя. Весь мой концерт прошел под аккомпанемент пения петухов и лая собак. Одни - с одной стороны, другие - с другой. Причем устроители успокаивали, что петухи не будут орать, когда погасят свет, а собаки перестанут лаять, когда их накормят. Так сказали два разных дрессировщика. Я был спокоен. Но ничего подобного! То ли собак покормить забыли, а петухам свет не выключили, но все первое отделение стоял гвалт. В антракте я предложил накормить собак петухами, чтобы все стало замечательно. Но это жестокое предложение не приняли, и второе отделение прошло под тот же аккомпанемент. Цирк - это замечательно. Говорят, что не любить цирк - все равно что не любить детей. Самое большое потрясение на сцене - это как меня принимали. Такими "засечками" в памяти остались победы на конкурсах. Мне казалось, что я так любим, что готов отдать все, как это бывает в любви. Иногда случается очень складно идущее выступление - вот восхитительнее тех минут ничего не было. А потом начинаются будни и приходит понимание, что это моя работа - переживать эти ощущения. Люди других профессий должны нам завидовать.
- Выходит, судьба вам - говорить и петь на эстраде.
- По-прежнему настаиваю, что я не пою. Не очень хорошо знаю музыку - есть пробел в музыкальном образовании. Может, потому, что с ходу, в начале семидесятых, когда пошло увлечение ВИА, я их принял враждебно, как и уроки физкультуры. Мне казалось, что эта музыка каким-то образом связана с танцами. Мое музыкальное образование на группе "Битлз" закончилось. Сейчас мои знакомые меня просвещают, но не лукавя скажу, что не могу проникнуться современной музыкой. Может, в силу консервативных привычек, заведенных дома. Мой старший брат закончил две консерватории. Может, классика, звучащая дома, помешала мне в восприятии рок-музыки? Многие стихи, исполняемые популярными группами, мне казались детскими, расплывчатыми, никогда не являлся фанатом ВИА. Я человек другой оперы. Может, это плохо, но я на самом деле получаю удовольствие от серьезной музыки. Когда есть возможность, чаще за границей, хожу на симфонические концерты, в оперу. Мне это нравится, ничего не могу с собой поделать. Если б меня спросили, что меня больше всего волнует, я бы ответил - музыка.
- А природа не волнует? Вы городской?
- Я родился в маленьком поселке и считаю себя провинциалом, несмотря на то, что двадцать восемь лет живу в Москве. К сожалению, в последние годы в колхозы или совхозы не езжу. Не лукавя говорю, что заграничному отдыху могу предпочесть комфортный отдых где-нибудь в нашей средней полосе, когда справа - садик, слева - огород. Дачи у меня нет. Не потому, что я не могу себе это позволить, а потому, что не сельский человек по определению, а городской. Бывая в Европе, я вижу, как там устроена жизнь в деревне, когда человек не испытывает недостатка ни в чем. Мне бы хотелось, чтобы жизнь нашего крестьянина стала похожа на жизнь среднеевропейского.
- В родном поселке кто первым заметил в вас искру таланта?
- Честно говоря, никого про это не спрашивал. Так хотел стать артистом, что ни в чьем совете не нуждался.
- Сразу определились с жанром?
- Хотелось приблизительно заниматься тем, чем сейчас и занимаюсь. На третьем курсе познакомился со Жванецким, которому обязан первыми монологами. Сейчас авторы находят меня, а я их.
- Какие-то итоги любите подводить?
- Мне рано что-то "итожить" - я нахожусь в довольно активном возрасте. Как жена Лота, боюсь оглядываться назад. Какой в этом смысл? Подождем до выхода на пенсию.
Автор: Светлана Пшеничнова
"Семейный портал" Выпуск номер 29/757 от 07.11.2002
- У нас хорошие, ровные отношения. Думаю, что трения, которые возникают между артистами нашего жанра, способствуют сокращению жизни каждого из нас. Причины, по которым они возникают, мне кажутся глупыми и нестоящими таких последствий.
- А какая кошка пробежала между вами и Хазановым?
- Ничего не произошло. У него в Театре эстрады сменилась творческая ориентация. И, наверное, в этом Хазанова нельзя винить. Там теперь работают молодые артисты эстрады. По какой-то причине часть артистов "списали".
- А вы долго работали на сцене Театра эстрады?
- Там прошла моя жизнь. Уже почти двадцать пять лет, как я работаю на эстраде, и все эти годы выступал в том театре. Не помню месяца, чтобы я там не появлялся. Наверное, у Геннадия Викторовича есть какие-то веские причины по ограничению допуска в этот театр. Дело закончилось моим небольшим пассажем в одной газете, который окончательно все испортил. Неосмотрительно я передал предмет нашей с Геннадием Викторовичем беседы. Его возмущает состояние нашей нынешней эстрады, что вполне справедливо. С таким положением дел он решил бороться по-своему. В Театре эстрады идут спектакли. Хотя, на мой взгляд, более неприспособленной для драматических спектаклей площадки в Москве нет. Пока получается театр одного актера: в трех или четырех постановках занят сам художественный руководитель. Мне близок театр - я сам играю у Романа Виктюка. Но ни у кого не отвоевываю помещений и не прошу себе художественное руководство, участие в каждом представлении. Фигура Хазанова известная, значительная и не обсуждается, поскольку он человек уважаемый и действительно много сделал для нашей эстрады.
- Какая ваша фраза вспоминается людям, которые вас увидели? И не хотелось ли пощеголять игрой слов на телевидении, сидя на подоконнике вместе со Жванецким?
- У меня такой нужды нет, и на моем концерте он выходит на сцену один - я его только представляю. Вспоминаю Жванецкого, и все теплеет - с ним связана почти вся моя творческая жизнь. Мои первые шаги связаны с его монологами. С ними я выпускался из училища, с ними завоевывал первые награды на конкурсах, получал первую премию. Мне нравится, что наши отношения имеют временную протяженность. Приятно, что Михал Михалыч согласился поработать в моем бенефисе. Что касается крылатых фраз, то я не занимаюсь литературой профессионально. Цитирую фразы моих героев, следовательно, авторов, которые их придумывают. Не знаю, может, когда состарюсь, начну припоминать свои эксцентричные фразы, поступки. Сам о них говорить не могу - я еще с ума не сошел. Вспоминать, что "когда-то, в тридцать девятом, я..." - до этого еще не дошел.
- Но зато вы поете...
- То, что я делаю в этой области, вряд ли можно назвать вокалом. Это можно назвать актерским пением и не больше. Вокал - это Басков. У меня в этом плане нет никаких амбиций. В своих концертах даю понять, что мое пение - это не вокальный номер, это продолжение моей актерской профессии.
- Ваши коллеги-артисты тоже поют...
- Вот занимались ретроспективой записей тридцатых-сороковых годов, и что? Все поют своими голосами. Мы залезли в архивы и выяснили, что в разных спектаклях очень много пели! Мне кажется, что петь могут все, у кого это получается.
- Остается только придумать интересное название для концерта?
- В рекламных целях. Вспоминаю историю, как к одному писателю приходит молодой литератор и просит совета: как назвать только что сочиненное произведение. Маститый спрашивает: "У тебя там про трубы есть?" "Нет", - отвечает молодой. "А про барабаны?" - продолжает старший. "Нет", - отвечает. "Вот и назови: без труб и барабанов", - советует опытный. Проезжая по Москве, ловлю себя на мысли, разглядывая рекламные щиты, что соревнуются имена, не творческие идеи... Такого карнавала рекламных затей нигде не видел! Некоторые действуют, по-моему, в ущерб себе, "накатывая" на человека из-за каждого угла. Мне бы двадцать пять лет назад иметь такие деньги, такой размах - я бы сейчас был популярнее. Мне кажется, что все-таки надо пройти какой-то путь на эстраде, чтобы расставлять такие огромные рекламные щиты. Я не из зависти так говорю. Понимаю, когда любящий бизнесмен развешивает через каждые двадцать метров портреты своей возлюбленной. В этом есть какая-то загадка, и лицо этой девушки никому не ведомо. Но идти на концерт артиста, который еще ничем себя не обозначил, только потому, что он примелькался...
- У рекламного бизнеса свои законы. Все хотят денег. Кстати, на что вы потратили свою первую премию?
- На джинсы. Сейчас такие не носят. Это было в 1979 году.
- Зато сейчас вы носите очки?
- Эти очки купил, потому что не мог удержаться - они стоили в два раза дешевле. Во-вторых, мне объяснили их предназначение. Это клубные очки, в них нет диоптрий. Их надевают после бодуна или бессонной ночи в поезде или для встреч с журналистами, когда, отвечая на какие-то вопросы, надо стыдливо прятать глаза.
- На ваших концертах всегда аншлаг?
- Артисты, возвращаясь с гастролей, всегда уверяют, что у них - аншлаги везде, что на полу зрители сидели и на люстрах висели. Цену их заверений знаю, поскольку бываю там же, по их следам. Мне трудно жаловаться на заполняемость зала. Нас мало. Еще три-четыре имени - вот и весь "цех". Страна наша готова пока это количество юмористов принять. Даже на Украине, где уровень жизни ниже, во Львове у меня был полный зал.
- А зритель поменялся? Над чем сейчас охотнее смеются?
- Не думаю, что юмор - это та категория жизни, которая зависит от ее превратностей. Много читаю про него. Меняется словарь, лексикон, род занятий у героев, имена... Но как может поменяться существо юмора? Это всегда некое несоответствие идеалу. Вот Райкин - нынешнее поколение смотрит на него как на раритет, нечто неведомое, но его искусство по-прежнему привлекательно, за исключением каких-то миниатюр уж совсем на злобу дня. У смеха, звучащего, очень много общего с музыкой. Есть новелла о том, как артист собирал в охапки, как букеты, аплодисменты и приносил их домой. Вот то же самое и со смехом, который тоже можно "собирать". Достаточно ненадолго остановиться, прислушаться, чтобы понять, что смех может материализоваться.
- Артисты разговорного жанра, по примеру Арлазорова, все чаще вовлекают в представление зрителя. Это не от недостатка слов у выступающего?
- Не вижу в этом ничего странного. Это можно делать. Граница между зрителем и артистом очень условна. Ротару, к примеру, идет по центральному проходу и все цветы собирает, Лолита садится кому-то на колени, Новикова все время с собой кого-то укладывает...
- Клара Новикова - ваша коллега. Почему так мало "смешащих" женщин?
- А Лолита? Шучу. Один мой знакомый сказал, что Пугачева со своими мадам Брошкиной и полковником "убрала" все десять лет "Аншлага". А что такое "смешащая" женщина? Их вообще немного. Очевидно, что-то их в этом жанре смущает. Смешащих женщин появилось бы намного больше, если б их вытянули из другой стихии. Например, считаю, что Маша Аронова, Юлия Рутберг имели бы не меньший успех на эстраде, чем в театре. Но у них другие стремления. Есть и вторая сторона проблемы. Женщина - прекрасная половина человечества, а прекрасное плохо вяжется со словом "смешное". Мне нравятся женщины-клоуны, их очень мало, но они потрясающи.
- В жизни какой случай считаете самым смешным, может, накладка какая-то невероятная произошла?
- Все, что с определением "самое", требует некоторого размышления. Вот вам свежий пример. В Брянске работал в цирке. Испытываю к цирку теплое, родственное чувство. Последняя программа Брянского цирка связана с животными, и эвакуировать их никуда нельзя. Весь мой концерт прошел под аккомпанемент пения петухов и лая собак. Одни - с одной стороны, другие - с другой. Причем устроители успокаивали, что петухи не будут орать, когда погасят свет, а собаки перестанут лаять, когда их накормят. Так сказали два разных дрессировщика. Я был спокоен. Но ничего подобного! То ли собак покормить забыли, а петухам свет не выключили, но все первое отделение стоял гвалт. В антракте я предложил накормить собак петухами, чтобы все стало замечательно. Но это жестокое предложение не приняли, и второе отделение прошло под тот же аккомпанемент. Цирк - это замечательно. Говорят, что не любить цирк - все равно что не любить детей. Самое большое потрясение на сцене - это как меня принимали. Такими "засечками" в памяти остались победы на конкурсах. Мне казалось, что я так любим, что готов отдать все, как это бывает в любви. Иногда случается очень складно идущее выступление - вот восхитительнее тех минут ничего не было. А потом начинаются будни и приходит понимание, что это моя работа - переживать эти ощущения. Люди других профессий должны нам завидовать.
- Выходит, судьба вам - говорить и петь на эстраде.
- По-прежнему настаиваю, что я не пою. Не очень хорошо знаю музыку - есть пробел в музыкальном образовании. Может, потому, что с ходу, в начале семидесятых, когда пошло увлечение ВИА, я их принял враждебно, как и уроки физкультуры. Мне казалось, что эта музыка каким-то образом связана с танцами. Мое музыкальное образование на группе "Битлз" закончилось. Сейчас мои знакомые меня просвещают, но не лукавя скажу, что не могу проникнуться современной музыкой. Может, в силу консервативных привычек, заведенных дома. Мой старший брат закончил две консерватории. Может, классика, звучащая дома, помешала мне в восприятии рок-музыки? Многие стихи, исполняемые популярными группами, мне казались детскими, расплывчатыми, никогда не являлся фанатом ВИА. Я человек другой оперы. Может, это плохо, но я на самом деле получаю удовольствие от серьезной музыки. Когда есть возможность, чаще за границей, хожу на симфонические концерты, в оперу. Мне это нравится, ничего не могу с собой поделать. Если б меня спросили, что меня больше всего волнует, я бы ответил - музыка.
- А природа не волнует? Вы городской?
- Я родился в маленьком поселке и считаю себя провинциалом, несмотря на то, что двадцать восемь лет живу в Москве. К сожалению, в последние годы в колхозы или совхозы не езжу. Не лукавя говорю, что заграничному отдыху могу предпочесть комфортный отдых где-нибудь в нашей средней полосе, когда справа - садик, слева - огород. Дачи у меня нет. Не потому, что я не могу себе это позволить, а потому, что не сельский человек по определению, а городской. Бывая в Европе, я вижу, как там устроена жизнь в деревне, когда человек не испытывает недостатка ни в чем. Мне бы хотелось, чтобы жизнь нашего крестьянина стала похожа на жизнь среднеевропейского.
- В родном поселке кто первым заметил в вас искру таланта?
- Честно говоря, никого про это не спрашивал. Так хотел стать артистом, что ни в чьем совете не нуждался.
- Сразу определились с жанром?
- Хотелось приблизительно заниматься тем, чем сейчас и занимаюсь. На третьем курсе познакомился со Жванецким, которому обязан первыми монологами. Сейчас авторы находят меня, а я их.
- Какие-то итоги любите подводить?
- Мне рано что-то "итожить" - я нахожусь в довольно активном возрасте. Как жена Лота, боюсь оглядываться назад. Какой в этом смысл? Подождем до выхода на пенсию.
Автор: Светлана Пшеничнова
"Семейный портал" Выпуск номер 29/757 от 07.11.2002
Комментариев нет:
Отправить комментарий