Я могу жить без хлеба и не могу без шоколада.
...Уставший клерк ждал Ирину, напротив роились старушки. Мимо проходил Роман Григорьевич со свитой. Клерк по-домашнему поздоровался со "Звездным соседом" и спрятал васильки за спину.
Армандо точно стал смешным, грим уже не казался дурацким. Каждый маневр вокруг металлоконструкций вызывал тревогу неизбежного столкновения. Как, должно быть, в такую жару кружится голова и как оглушительна музыка...Изменились Путти - иногда лукаво сбоили. Грустный Чаплин заметил клерку: "Я вовсе не мал". Бесшабашная Принцесса выбивала слезу из прожженного циника.
...Уставший клерк ждал Ирину, напротив роились старушки. Мимо проходил Роман Григорьевич со свитой. Клерк по-домашнему поздоровался со "Звездным соседом" и спрятал васильки за спину.
Армандо точно стал смешным, грим уже не казался дурацким. Каждый маневр вокруг металлоконструкций вызывал тревогу неизбежного столкновения. Как, должно быть, в такую жару кружится голова и как оглушительна музыка...Изменились Путти - иногда лукаво сбоили. Грустный Чаплин заметил клерку: "Я вовсе не мал". Бесшабашная Принцесса выбивала слезу из прожженного циника.
...Сцена с примеркой "жилетки для слез" сделала свое дело неотвратимо. И уже не Нино Манфреди, а Катя Карпушина сочиняла "Глаза любви". И спутались, и пролетели мимо слова: "Не лезьте не в своё дело!"
Свалился в зал спасательный круг. А зал не хотел спасенья.
Поклоны и аплодисменты!
С офсайта Ефима Шифрина: www.shifrin.ru/index.php
"- И опять вы играете комедию, Ефим?
- Нет, это уже другая «материя», она как раз и не подпадает ни под какое жанровое определение. Пьеса Эдварда Олби, последнего из плеяды великих драматургов ХХ столетия, живой легенды американской литературы, произвела фурор на Западе. Шлейф этого шума и оторопи, которую она обычно вызывает заявленной темой, продолжится, думаю, и на российских подмостках.
- Что еще из театральных работ есть у вас сегодня? Помню «Слухи», «Я тебя больше не знаю, милый!»..
- Я занят сейчас в двух спектаклях Виктюка и с удовольствием их играю. Это «Путаны» - очень чистая и трогательная история, рассказанная знаменитым актером Нино Манфреди. Ее можно играть долго, до тех пор, пока я (смеется) смогу передвигаться по сцене. Она для меня… совершенно хрустальная, ее мне словно доктор прописал. Удивительное сочетание комизма, исключительно итальянского, яркого, расцвеченного, с пронзительной, щемящей лирической нотой. И когда критик пишет, что я играю «Козу…» «на грани закипающих зрительских слез», это для меня – подарок, торт ко дню рождения. Потому что именно на «закипании зрительских слез» мне всегда хотелось работать, даже в своем эстрадном жанре. Когда непонятно, от чего слезы – то ли от смеха, то ли от сопереживания, но главное, что они не оставляют выступление безответным..
- Однажды в интервью после спектакля «Слухи» вы мне сказали: «Атмосфера в этом спектакле за кулисами – это такой санаторий. Совершенный! Все оказались очень милыми людьми». Теперь у вас уже немалый опыт работы на театральной сцене. Что скажете о вашем звездном окружении?
- Эта публика, конечно, очень отличается от эстрадной тусовки, в которой и разговоры другие, и быт налажен по-другому. Я не могу сказать, что люди театра – более артистократического, что ли, свойства, но это люди, которых меньше занимает внешняя сторона профессии, а больше – внутренняя. У них куда более скромные заработки, зато куда более ощутимые достижения. Вот, например, вчера в поезде все разошлись по своим купе в половине шестого утра, но если в случае с эстрадной тусовкой это было бы бесконечное застолье, то тут – непрерывные разговоры, интеллектуальные споры, какие-то обсуждения… Немножко другая среда. Я не противопоставляю одно другому и ощущаю радость не от того, что я там или здесь, а от того, что имею возможность переключаться с эстрадного хлеба на театральный. Театральный хлеб, может быть, менее сдобный, но зато настоящий. Знаете, ведь как бывает: люди, которые все время едят французские булки, вдруг захотят съесть кусок черного хлеба с луком и картошкой. (Улыбается). Вот так и для меня работа в театре."
Светлана Мазурова
«Российская газета – С.Петербург», 4 февраля 2005
© Шифрин-театр 1999-2010
Свалился в зал спасательный круг. А зал не хотел спасенья.
Поклоны и аплодисменты!
С офсайта Ефима Шифрина: www.shifrin.ru/index.php
"- И опять вы играете комедию, Ефим?
- Нет, это уже другая «материя», она как раз и не подпадает ни под какое жанровое определение. Пьеса Эдварда Олби, последнего из плеяды великих драматургов ХХ столетия, живой легенды американской литературы, произвела фурор на Западе. Шлейф этого шума и оторопи, которую она обычно вызывает заявленной темой, продолжится, думаю, и на российских подмостках.
- Что еще из театральных работ есть у вас сегодня? Помню «Слухи», «Я тебя больше не знаю, милый!»..
- Я занят сейчас в двух спектаклях Виктюка и с удовольствием их играю. Это «Путаны» - очень чистая и трогательная история, рассказанная знаменитым актером Нино Манфреди. Ее можно играть долго, до тех пор, пока я (смеется) смогу передвигаться по сцене. Она для меня… совершенно хрустальная, ее мне словно доктор прописал. Удивительное сочетание комизма, исключительно итальянского, яркого, расцвеченного, с пронзительной, щемящей лирической нотой. И когда критик пишет, что я играю «Козу…» «на грани закипающих зрительских слез», это для меня – подарок, торт ко дню рождения. Потому что именно на «закипании зрительских слез» мне всегда хотелось работать, даже в своем эстрадном жанре. Когда непонятно, от чего слезы – то ли от смеха, то ли от сопереживания, но главное, что они не оставляют выступление безответным..
- Однажды в интервью после спектакля «Слухи» вы мне сказали: «Атмосфера в этом спектакле за кулисами – это такой санаторий. Совершенный! Все оказались очень милыми людьми». Теперь у вас уже немалый опыт работы на театральной сцене. Что скажете о вашем звездном окружении?
- Эта публика, конечно, очень отличается от эстрадной тусовки, в которой и разговоры другие, и быт налажен по-другому. Я не могу сказать, что люди театра – более артистократического, что ли, свойства, но это люди, которых меньше занимает внешняя сторона профессии, а больше – внутренняя. У них куда более скромные заработки, зато куда более ощутимые достижения. Вот, например, вчера в поезде все разошлись по своим купе в половине шестого утра, но если в случае с эстрадной тусовкой это было бы бесконечное застолье, то тут – непрерывные разговоры, интеллектуальные споры, какие-то обсуждения… Немножко другая среда. Я не противопоставляю одно другому и ощущаю радость не от того, что я там или здесь, а от того, что имею возможность переключаться с эстрадного хлеба на театральный. Театральный хлеб, может быть, менее сдобный, но зато настоящий. Знаете, ведь как бывает: люди, которые все время едят французские булки, вдруг захотят съесть кусок черного хлеба с луком и картошкой. (Улыбается). Вот так и для меня работа в театре."
Светлана Мазурова
«Российская газета – С.Петербург», 4 февраля 2005
© Шифрин-театр 1999-2010
Комментариев нет:
Отправить комментарий