Я дочитала книжку "Течет река Лета..." Можно было бы указать номера страниц как точки отсчета для начала разговора. Но я подожду. Вдруг у кого из читателей найдутся идеи поудачней. А пока...
У Котельника так:koteljnik.livejournal.com/185483.html
Ирландский драматург Сэмюэль Беккет - Пьеса "В ожидании Годо" (трагикомедия в двух действиях)
Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года, затем им же переведена на английский. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Эстрагон.
Владимир.
Поццо.
Лаки.
Мальчик.
© О. Тарханова, перевод, 1998
© Издание в сети, "АКМ", 1999 beerlady.narod.ru/literatura/bekket_godo.html
Еще есть ужас какой смешной краткий пересказ О.Э.Гринберг, так что можете не читать, но все-таки ссылка: briefly.ru/bekket/v_ozhidanii_godo/
Как делаются фото и афиши для Королевского театра «Хеймаркет»...Фотограф Саша Гусов
фото из Лондона www.snob.ru/chronicle/entry/12316
Литовский режиссер Римас Туминас привозил в 2006 году из Вильнюса в Москву свой спектакль, я сожалею, что ничего не знала тогда ни о Беккете, ни, каюсь, о Годо, а то бы обязательно выбралась и посмотрела. В Сети есть многочисленные рецензии: www.kommersant.ru/doc.aspx
Ставили эту пьесу Юрий Бутусов и Роберт Стуруа. Нашла интересную беседу к 40 летию перевода пьесы на русский язык.
Марина Тимашева: Малый драматический театр показал в Москве еще и пьесу Беккета «В ожидании Годо». Сказать правду, я ни разу не видела удачной постановки этого произведения, а потому предпочту разговор не о конкретном спектакле, а о Беккете, вообще. Тем более, что прошло ровно 40 лет с тех пор, как «В ожидании Годо» вышло в переводе на русский язык. Передаю слово Павлу Подкладову
Павел Подкладов: Пьеса «В ожидании Годо» была переведена на русский язык и напечатана в журнале «Иностранная литература» спустя 15 лет после ее написания. Намного позже наши режиссеры стали осторожно подбираться к творчеству Беккета. Искушенные театралы, конечно, вспомнят спектакль Геннадия Бортникова в Театре имени Моссовета, замечательного грузинского режиссера Роберта Стуруа в грузинском театре имени Шота Руставели, а позднее – Юрия Бутусова. Недавно пьесу «Счастливые дни», в Московском театре имени Пушкина, поставил Михаил Бычков с Верой Алентовой. Но, пожалуй, один из самых прямых и целеустремленных пропагандистов творчества Самюэля Беккета в России был и остается режиссер Алексей Левинский. В 70-х – начале 80-х годов на его спектакль «В ожидании Годо», в большом репетиционном зале Театра Сатиры, зрители собирались как подпольщики на сходку – по списку. Некоторые критики назвали этот спектакль лучшим Беккетом 20-го века в России. Левинский ставил своего любимого драматурга и в театре «Около дома Станиславского», и в Центре имени Мейерхольда, и в созданной им студии. Кстати, этот студийный спектакль был даже номинантом национальной премии «Золотая маска».
Алексей Левинский: Я просто считаю, что это один из самых интересных и сильных драматургов 20-го века. Эти две большие пьесы, которые он написал – «В ожидании Годо» и «Конец игры» - просто сценические шедевры. Любое к ним прикосновение очень интересно и, конечно, ответственно, потому что сами вещи очень красивые и значительные. У меня сразу возникло ощущение, как только впервые прочел пьесу «Годо», напечатанную в журнале «Иностранная литература» в переводе Марии Богословской, что есть куда копать, дна не видно. Если говорить о сложностях, то понятно, что у него свой, достаточно оригинальный язык, который трудно поддается переводу, возникает проблема сценического воплощения и работы актеров, режиссера. У меня такое ощущение, что по-настоящему пока еще он на русском языке не поставлен. Эти опыты, то, что я делал, они для меня действительно очень важны, и я думаю, какие-то зрители тоже это восприняли достаточно серьезно. Но этого, конечно, недостаточно в той степени, в какой может быть освоен драматург иностранец. Тот же Теннеси Уильямс большую имеет историю на русской сцене. Того же Уильямса можно поставить лучше, можно поставить хуже, может быть выдающееся исполнение, может не быть выдающегося исполнения, но интересная трактовка. И люди, которые идут на эти спектакли, уже представляют себе, что это за драматург, и какая сценическая история наша с этим связана. Про Беккета так сказать нельзя. Кроме того что известно, что это что-то такое камерное.
Павел Подкладов: Может быть, стилистика и суть Беккета не совпадает с менталитетом российского зрителя, российского человека?
Алексей Левинский: Я думаю, в той же степени совпадение и несовпадение, как и с Шекспиром. Там тоже не все совпадает. Но, тем не менее, когда говорят: «Пойдем смотреть Шекспира», - понятно, что нас ожидает. А с Беккетом пока непонятно.
Павел Подкладов: В толковом словаре понятие «абсурд» трактуется как нелепость, бессмыслица. Поступки беккетовских персонажей, на первый взгляд, лишены какого бы то ни было здравого смысла и логики. За это, наверное, созданный Беккетом театр и нарекли «абсурдистским». В самом деле, что может быть нелепее и абсурднее ситуации, когда двое бродяг, ожидая на дороге кого-то по имени Годо, ведут, казалось бы, абсолютно бессмысленные разговоры ни о чем – о боге, о еде, о ботинках, которые вчера были впору, а сегодня жмут. И так - изо дня в день, из года в год, а, может быть, из века в век. Представитель Шведской академии в речи на нобелевской церемонии отметил, что глубинный пессимизм Беккета, тем не менее, содержит в себе такую любовь к человечеству, которая возрастает по мере углубления в бездну мерзости и отчаяния. И когда отчаяние кажется безграничным, выясняется, что страдание не имеет границ. Наша беседа с Алексеем Левинским коснулась и этого странного термина – «театр абсурда».
Алексей Левинский: Театр Беккета - вот так можно сказать. И там, безусловно, очень большое место занимает тема смысла или бессмыслицы, абсурдности, говоря существования или же, наоборот, его обоснованности. Об этом говорят его персонажи, это одна из главных тем. Но это не значит, что, в целом, его можно отнести к этому направлению – «абсурдизм». Направление Беккета - это сам Беккет. Потому что настолько он своеобразен и настолько это все связано и с его прозой и с тем, как он выглядит сам - достаточно посмотреть, насколько он похож на своих персонажей. Поэтому я не думаю, что его можно причислить к какому-то направлению.
Павел Подкладов: Вы назвали две гениальные пьесы, но, при этом, не назвали такие камерные вещи, как, например, «Последняя лента Креппа», в которой сами же и играли. Почему?
Алексей Левинский: Просто из-за метража. В «Ожидании Годо» и «Конец игры» это две полнометражных вещи, на полный, полноценный сценический вечер. Поэтому это могло быть на любой площадке – в Художественном театре, в Малом театре. Пока этого не произошло и, может быть, к лучшему. Потому что наш театр к этому не готов. Нет нужной актерской направленности, желания решать именно такого рода задачи, которые ставит Беккет. Нет таких актеров и нет такой режиссуры, которая стремится сохранить то, что делал Беккет, и представить его, как драматурга, прежде всего, а не просто воспользоваться какими-то частностями, которые он может дать.
Павел Подкладов: Какими качествами должен обладать актер театра Беккета?
Алексей Левинский: Он, безусловно, должен чувствовать драматизм человеческого существования. Хотя бы то, что человек рождается не по своей воле и умирает не по своей воле. У Беккета все время это условие присутствует, оно драматично. А с другой стороны, для того, чтобы пронести это, а не просто понять головой, он не должен быть полностью серьезен. Это фигура в той же степени и комическая. Это соединение юмора и драматизма, клоунады и трагизма, которое заложено в этих персонажах и в этих пьесах - вот это соединение, оно достаточно редкое.
Павел Подкладов: Пьеса Самюэля Беккета «Долой все странное», написанная в 1979 году, начинается словами: «Воображение умерло. Вообразите!»
www.svobodanews.ru/content/transcript/259581.html
У Котельника так:koteljnik.livejournal.com/185483.html
Ирландский драматург Сэмюэль Беккет - Пьеса "В ожидании Годо" (трагикомедия в двух действиях)
Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года, затем им же переведена на английский. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Эстрагон.
Владимир.
Поццо.
Лаки.
Мальчик.
© О. Тарханова, перевод, 1998
© Издание в сети, "АКМ", 1999 beerlady.narod.ru/literatura/bekket_godo.html
Еще есть ужас какой смешной краткий пересказ О.Э.Гринберг, так что можете не читать, но все-таки ссылка: briefly.ru/bekket/v_ozhidanii_godo/
Как делаются фото и афиши для Королевского театра «Хеймаркет»...Фотограф Саша Гусов
фото из Лондона www.snob.ru/chronicle/entry/12316
Литовский режиссер Римас Туминас привозил в 2006 году из Вильнюса в Москву свой спектакль, я сожалею, что ничего не знала тогда ни о Беккете, ни, каюсь, о Годо, а то бы обязательно выбралась и посмотрела. В Сети есть многочисленные рецензии: www.kommersant.ru/doc.aspx
Ставили эту пьесу Юрий Бутусов и Роберт Стуруа. Нашла интересную беседу к 40 летию перевода пьесы на русский язык.
Павел Подкладов: Пьеса «В ожидании Годо» была переведена на русский язык и напечатана в журнале «Иностранная литература» спустя 15 лет после ее написания. Намного позже наши режиссеры стали осторожно подбираться к творчеству Беккета. Искушенные театралы, конечно, вспомнят спектакль Геннадия Бортникова в Театре имени Моссовета, замечательного грузинского режиссера Роберта Стуруа в грузинском театре имени Шота Руставели, а позднее – Юрия Бутусова. Недавно пьесу «Счастливые дни», в Московском театре имени Пушкина, поставил Михаил Бычков с Верой Алентовой. Но, пожалуй, один из самых прямых и целеустремленных пропагандистов творчества Самюэля Беккета в России был и остается режиссер Алексей Левинский. В 70-х – начале 80-х годов на его спектакль «В ожидании Годо», в большом репетиционном зале Театра Сатиры, зрители собирались как подпольщики на сходку – по списку. Некоторые критики назвали этот спектакль лучшим Беккетом 20-го века в России. Левинский ставил своего любимого драматурга и в театре «Около дома Станиславского», и в Центре имени Мейерхольда, и в созданной им студии. Кстати, этот студийный спектакль был даже номинантом национальной премии «Золотая маска».
Алексей Левинский: Я просто считаю, что это один из самых интересных и сильных драматургов 20-го века. Эти две большие пьесы, которые он написал – «В ожидании Годо» и «Конец игры» - просто сценические шедевры. Любое к ним прикосновение очень интересно и, конечно, ответственно, потому что сами вещи очень красивые и значительные. У меня сразу возникло ощущение, как только впервые прочел пьесу «Годо», напечатанную в журнале «Иностранная литература» в переводе Марии Богословской, что есть куда копать, дна не видно. Если говорить о сложностях, то понятно, что у него свой, достаточно оригинальный язык, который трудно поддается переводу, возникает проблема сценического воплощения и работы актеров, режиссера. У меня такое ощущение, что по-настоящему пока еще он на русском языке не поставлен. Эти опыты, то, что я делал, они для меня действительно очень важны, и я думаю, какие-то зрители тоже это восприняли достаточно серьезно. Но этого, конечно, недостаточно в той степени, в какой может быть освоен драматург иностранец. Тот же Теннеси Уильямс большую имеет историю на русской сцене. Того же Уильямса можно поставить лучше, можно поставить хуже, может быть выдающееся исполнение, может не быть выдающегося исполнения, но интересная трактовка. И люди, которые идут на эти спектакли, уже представляют себе, что это за драматург, и какая сценическая история наша с этим связана. Про Беккета так сказать нельзя. Кроме того что известно, что это что-то такое камерное.
Павел Подкладов: Может быть, стилистика и суть Беккета не совпадает с менталитетом российского зрителя, российского человека?
Алексей Левинский: Я думаю, в той же степени совпадение и несовпадение, как и с Шекспиром. Там тоже не все совпадает. Но, тем не менее, когда говорят: «Пойдем смотреть Шекспира», - понятно, что нас ожидает. А с Беккетом пока непонятно.
Павел Подкладов: В толковом словаре понятие «абсурд» трактуется как нелепость, бессмыслица. Поступки беккетовских персонажей, на первый взгляд, лишены какого бы то ни было здравого смысла и логики. За это, наверное, созданный Беккетом театр и нарекли «абсурдистским». В самом деле, что может быть нелепее и абсурднее ситуации, когда двое бродяг, ожидая на дороге кого-то по имени Годо, ведут, казалось бы, абсолютно бессмысленные разговоры ни о чем – о боге, о еде, о ботинках, которые вчера были впору, а сегодня жмут. И так - изо дня в день, из года в год, а, может быть, из века в век. Представитель Шведской академии в речи на нобелевской церемонии отметил, что глубинный пессимизм Беккета, тем не менее, содержит в себе такую любовь к человечеству, которая возрастает по мере углубления в бездну мерзости и отчаяния. И когда отчаяние кажется безграничным, выясняется, что страдание не имеет границ. Наша беседа с Алексеем Левинским коснулась и этого странного термина – «театр абсурда».
Алексей Левинский: Театр Беккета - вот так можно сказать. И там, безусловно, очень большое место занимает тема смысла или бессмыслицы, абсурдности, говоря существования или же, наоборот, его обоснованности. Об этом говорят его персонажи, это одна из главных тем. Но это не значит, что, в целом, его можно отнести к этому направлению – «абсурдизм». Направление Беккета - это сам Беккет. Потому что настолько он своеобразен и настолько это все связано и с его прозой и с тем, как он выглядит сам - достаточно посмотреть, насколько он похож на своих персонажей. Поэтому я не думаю, что его можно причислить к какому-то направлению.
Павел Подкладов: Вы назвали две гениальные пьесы, но, при этом, не назвали такие камерные вещи, как, например, «Последняя лента Креппа», в которой сами же и играли. Почему?
Алексей Левинский: Просто из-за метража. В «Ожидании Годо» и «Конец игры» это две полнометражных вещи, на полный, полноценный сценический вечер. Поэтому это могло быть на любой площадке – в Художественном театре, в Малом театре. Пока этого не произошло и, может быть, к лучшему. Потому что наш театр к этому не готов. Нет нужной актерской направленности, желания решать именно такого рода задачи, которые ставит Беккет. Нет таких актеров и нет такой режиссуры, которая стремится сохранить то, что делал Беккет, и представить его, как драматурга, прежде всего, а не просто воспользоваться какими-то частностями, которые он может дать.
Павел Подкладов: Какими качествами должен обладать актер театра Беккета?
Алексей Левинский: Он, безусловно, должен чувствовать драматизм человеческого существования. Хотя бы то, что человек рождается не по своей воле и умирает не по своей воле. У Беккета все время это условие присутствует, оно драматично. А с другой стороны, для того, чтобы пронести это, а не просто понять головой, он не должен быть полностью серьезен. Это фигура в той же степени и комическая. Это соединение юмора и драматизма, клоунады и трагизма, которое заложено в этих персонажах и в этих пьесах - вот это соединение, оно достаточно редкое.
Павел Подкладов: Пьеса Самюэля Беккета «Долой все странное», написанная в 1979 году, начинается словами: «Воображение умерло. Вообразите!»
www.svobodanews.ru/content/transcript/259581.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий